— Почему?
— Потому, что сим напрочь опровергается основополагающий приоритет человека, как Венца Творения Божьего, ‑ любезно пояснил рассказчик.
— Ага… Вот как?
— Ну, вот тебе и «ага», и «вот как», ‑ довольно оглядев его, заключил этот неунывающий учёный бородач и продолжил:
— Попробуй, расскажи такое каноническим церковникам… И как им объясняться после такого «открытия» с народом, с паствой? Как религии объяснять, что задолго до появления человека на Земле уже существовала цивилизация? А в святых книгах ничего про это и нет! Это же конец христианства! Что, кстати, нельзя допускать ни в каком случае! Будет хаос.
Донцов тихо присвистнул.
— Теперь, как я вижу, друг мой Андрюша, тебе в ускоренном порядке становится понятна роль появления правильной современной религии в целях сохранения стабильности существующего мира.
— Да уж… Что еще? ‑ Донцов не отвлекался и не терял хватки.
— Прямые религиозные мотивы: мол, настало время Великого Наказанья Господнего.
— Апокалипсис now?
— Что‑то вроде того, ‑ поморщился Анатолий. ‑ Конечно, можно загнуть про испытание человечества неким Разумом, стоящим выше. Но это, как ты понимаешь, примитивизм, Мегаразум априори не мыслит по‑человечески линейно, ему нет никакого дела до нравственных уравнений и слезливых «испытаний» таких недомерков, как мы. Слышь, камрад, ну так шашлык‑то мы берем, или ты голодом решил меня уморить?
— Подожди ты… Хорошо, а сопутствующие, хотя бы сопутствующие причины? ‑ чуть не умоляюще произнес Андрей.
— Причины нужны? ‑ понял его Самохин. ‑ Что же, иногда полезно наложить повязку, даже не зная истинных масштабов и последствий ранения.
— Не тяни!
— Допусти, что в грядущем нашествии «иных» виноваты мы сами, ‑ не очень, но всё же театрально возгласил Самохин из тесного корсета потрескивающего кресла. Алкоголь, как известно, располагает к сценичности.
— Допусти, что замшелые и весьма общие разговоры об экологии принимают ныне совсем иной смысл и содержание. Сернистые газы над планетой ‑ это ведь далеко не всё. Ты представляешь, каков объем, истинная суммарная протяжённость совокупных норильских подземных выработок?
— Десятки километров, наверное, ‑ неуверенно предположил слушатель.
— А многие сотни не хочешь? ‑ академик масштабно взмахнул рукой. ‑ Некоторые выработки находятся на огромных глубинах, где всевластвует горное давление и непредсказуемая тектоника. А что творится на соседнем Ямале, на тюменском Севере, в васюганских болотах? Сколько там нефтяных и газовых полостей выбрано? Какого они объема? Чем они сейчас заполнены и заполнены ли вообще? Как они сообщаются между собой и чем это грозит? Вот и на Таймыре начали качать нефть и высасывать газ, и процесс необратим. Заметь, речь идет о среде, про которую мы знаем меньше, чем про дно Мирового океана, и, тем более, про ближний космос.
— Недосуг людям было…
— Вот именно, недосуг! ‑ Анатолий хлопнул по белому пластику так, что пустые бутылки подпрыгнули. ‑ Ничего, скоро будет «досуг».
— Но только ли это?
— Нет конечно, ‑ моментально перехватил мяч Самохин. ‑ Беспрерывно занимаясь упорядочиванием одного, человек разумный невольно увеличивает энтропию другого. К примеру, раньше полиметаллические месторождения, как их называют, лежали областно, конгломерировано, уж как разбросала их природа. Но мы всё это богатство ищем, выкапываем, перерабатываем в меру цивилизационного соображения и… потихоньку распределяем, а точнее ‑ распыляем тонкой плёнкой по всей поверхности планеты Земля. Там жестяная банка рассыпалась, а там целый рельс. Ветер разнес, вода растащила. Пока все это проходит, как математически ничтожная величина, скачка не происходит. Но по мере распределения и увеличения этой «плёнки» неизбежно должно что‑то произойти. Появятся новые магнитные аномалии, локальные, а затем и глобальные изменения общей картины напряжённости магнитного поля. А теперь всё это просуммируй, наложи на уже очевидное изменение климата, на чудовищную энергонасыщенность радиоэфира, на дырявый космос, на ежедневно сгорающие обломки спутников чёрт знает с какой начинкой, на радиационные отходы (а это еще одна плёнка). Кумулятивный эффект неизбежен.
— Ты страшные вещи рассказываешь.
— Успокойся, мы до этого итога уже дожили… Допусти, полковник следующее: всё, что ты мне рассказал, так или иначе разбужено, спровоцировано, ‑ заявил Анатолий Самохин и вдруг без всякой паузы предложил:
— Слушай, Андрюха, а поехали сейчас же ко мне! Коньяк есть, уют тоже. Сами сделаем шашлыки, еще лучше, больше и жирней!
— Да подожди же ты! Коньяк… А может, это действительно инопланетяне какие‑нибудь? ‑ безнадежно пробубнил Донцов, чувствуя, что уже слегка захмелел от частых и нервных глотков из кружки. Хотя… Может, стоит поехать? В контору в таком кислом виде все равно не пойдешь.
— Ага! Тебе так хочется увидеть зелёных человечков? Абсурд, ‑ отрезал академик. ‑ Это менее всего похоже не первый контакт. Причины будем искать хоть и позже, но зато ближе. Насколько я понял из твоих сжатых объяснений, подобные явления описаны исторически и встречаются в древних сказаниях и повествованиях практически всех северных народов?
— Точно не могу сказать, но, похоже, так, ‑ подтвердил Андрей. ‑ Ребята делали такой анализ, копались в библиотеках и музейных фондах.
— Но в далёкие времена такие факты являлись чрезвычайной редкостью, потому и легендировалось. Если так, то всё дело в силе звонка будильника, ‑ после короткой паузы заключил Самохин. На этот раз совершенно серьезно.
— И вот он зазвенел во всю силу? Полезли табунами? ‑ довершил мысль Андрей.
— Можно допустить и такой причинный момент.
Минуты три, не меньше, понадобилось Донцову, что бы переварить услышанное. Наконец он очнулся и решил подойти сугубо практически.
— А как же серебро? В чём загадка его воздействия на тварей? Его‑то свойства отлично изучены, ‑ усомнился он.
— Изучены? Откуда взялась такая вводная? ‑ искренне изумился, если не возмутился Самохин, ‑ эти свойства, как и многое другое, изучены лишь в частичной мере, то есть, если говорить в рамках нашей необычной темы, изучены практики воздействия серебра на человека и весь микромир, его окружающий. На человека, Донцов! Что выяснится завтра, не может сказать никто и в этом прелесть науки! К примеру, еще недавно никто и не подумал бы тонкой редкоземельной пленкой покрывать стекла дорогой оптики, предохраняя ее от замерзания или просветляя прицелы. Мембранные технологии приносят сюрпризы в известных, казалось бы, областях ‑ почти каждый день! В Европе недавно построили еще один гигантский ускоритель, исследования на котором способны перевернуть все базовые представления о традиционной атомной физике.
— У меня такой бинокль есть, ‑ невпопад брякнул Андрей.
— Да ты просто форейтор прогресса! ‑ расхохотался опальный академик. И тут же сделал нарочито серьёзное лицо. Приблизив свою черную «челленджеровскую» бороду через стол, он тихо сказал низким голосом:
— А ты помнишь, что серебро убивает всякий микроб? Офицерские кружки, святая вода в храмах и всё такое…
— Перестань, Тол‑ик! ‑ неравно икнув, взмолился Донцов. ‑ Ты же не хочешь сказать, что эти чудища ‑ огромные «микробы»?!
— В принципе…
— Брось!
— А надо? Ладно, бросаю. Но и тут какое‑то рациональное зерно может иметь место… Я тебе еще кое‑что не сказал.
— Не сомневаюсь, ‑ вздохнул Андрей.
— Во всех этих случаях вполне может присутствовать целенаправленное либо спонтанное воздействие на психику оказавшегося поблизости человека, вследствие чего субъект якобы «видит», чуть ли не материально моделируя… да что угодно моделируя, ‑ непринужденно сказал Самохин.
— Кому это угодно? ‑ Донцов спросил резко, в нем сразу проснулся профессионал.