20 февраля 1943 года приказом по областному штабу партизанского движения на базе инициативной группы Владимировецкого района был организован партизанский отряд имени Кармелюка. Командиром его стал лейтенант А. Шитов, основатель этой группы; комиссаром и секретарём Владимировецкого райкома партии — Н. Вельский. Вскоре отряд пустил под откос на железнодорожной лити Сарны — Ковель несколько эшелонов противника с живой силой и техникой, провёл ряд других боевых операций и за два месяца утроил свои ряды.
В Заречнянском районе был сформирован партизанский отряд имени Богдана Хмельницкого. Его командиром стал лейтенант С. Шмат, комиссаром и секретарём райкома партии — К. Шинкар.
5 марта был оформлен в боевую единицу Дубровицкий партизанский отряд имени Тараса Шевченко. Его ядро составила подпольная группа А. Крынько, которая продолжала борьбу и после смерти своего вожака. Во главе отряда встал соратник А. Крынько Ф. Маслюк. Комиссаром отряда и секретарём Дубровицкого райкома партии был утверждён Д. Пономарев.
Подпольщики Старой Рафаловки, узнав о деятельности обкома партии, связались с ним и вступили в отряд имени Богуна, который начал біоевьіе действия в Рафаловском районе. Секретарем Рафаловского райкома партии был утверждён И. Конча.
Таким образом, за короткое время обкомом партии и областным штабом партизанского движения были созданы внушительные партизанские силы. Партизанские отряды рождались и росли количественно за счёт групп местной самообороны, подпольщиков, других патриотов, которые только и ждали случая, чтобы уйти к партизанам. Подпольщики и партизаны вели большую работу по разложению формирований, созданных оккупантами из местной молодёжи, а также так называемых «казаков» — советских военнопленных, привлечённых гитлеровцами к службе в командах по охране мостов, железнодорожных путей и других объектов.
Во многих случаях это были люди, испугавшиеся ужасов фашистских лагерей для военнопленных, но они легко поддавались агитации подпольщиков и впоследствии активным участием в партизанской борьбе смыли с себя позор службы на захватчиков.
Приведу такой пример. КаК. то в мартовские дни 1943 года областному штабу партизанского движения стало известно, что отряд щуцполицаев в составе свыше 80 человек во время похода против высоцких партизан убил 9 немцев, своих шефов, и ушёл в лес. Разведка отряда Мисюры установила, что к беглецам уже наведывались националисты, чтобы привлечь их на свою сторону, но удалились ни с чем. Бывшие полицаи, по–видимому, собрались действовать самостоятельно, не подчиняясь ни «сечевикам», ни советским партизанам. Большинство из них были белорусы и поляки. Обком партии заинтересовался этой вооружённой группой, оказавшейся на политическом распутье. Решено было послать на переговоры с бывшими полицаями секретаря обкома комсомола Т. Белякова и разведчика В. Кабанова. Правда, прежде чем прийти к такому решению, у нас было немало разговоров. Некоторые товарищи считали, что не стоит связываться с этими людьми. Но большинство стояло на том, что, раз эти люди сами расправились с гитлеровцами, разговаривать с ними надо. Тем более мы знали, что нередко в полицию шли по принуждению совсем ещё молодые хлопцы. Как не пытаться привлечь их на нашу сторону?
Беляков и Кабанов настигли отряд бывших полицейских на берегу реки Стыр. Сначала их встретили враждебно.
— Добрый день! Кто тут командир? — спросил Беляков.
— Пан Паевский командир.
— А вы кто будете? — спросил пан Паевский.
— А вы кто такие? — спросили наши посланцы.
— Мы независимые воины.
— Фашистов побили, а нас боитесь, — сказал Кабанов.
— Чего бояться? И вас убьём. Много здесь всяких…
— Мы знаем, вы уже говорили с «сечевиками». А мы не всякие. Мы советские партизаны.
— Чем докажете, что не бандеровцы вы, не бульбовцы?
— Вот доказательство, — сказал Беляков. — Я принёс вам пачку листовок со свежими сообщениями Советского информбюро. Мы имеем связь с Москвой. Пойдемте с нами. О том, что вы стали советскими партизанами, завтра же будет знать Москва.
Услышав это, подошли ещё несколько хлопцев.
— Нас немцы хотели повесить, но потом сказали: если пойдём в полицию, нас не уничтожат. Мы комсомольцы.
— Кто «мы»?
— Я, Сашка Вовк, Крац, Веремей, Антонович, Мацкевский, Прокопчук. У нас выхода не было: смерть или в полицаи идти. А при первой возможности ушли.
— Они местные, — сказал Паевский. — А мы пойдём в Польшу. Там нам тоже надо воевать с фрицами.
— Это верно. Придет время, советские партизаны тоже пойдут помогать польскому народу в его борьбе. Но сейчас здесь важнее. Здесь главные силы фашистов. Пойдемте с нами, товарищи поляки! — обратился Беляков к группе бойцов.
— Кто как хочет, а я пойду с советскими партизанами, — сказал поляк Куницкий. — Кто со мной — стройся!
И вдруг раздались звуки «Интернационала». Это заиграл Куницкий на аккордеоне. Он уже стоял во главе 70 человек. Только несколько человек остались возле пана Паевского.
— Товарищ секретарь обкома комсомола! (Беляков сказал, кто он.) Отряд идёт под вашу команду! — отрапортовал Куницкий.
Через несколько дней этот отряд с красным знаменем, под звуки «Варшавянки» вступил в село, где находился областной штаб партизанского движения. Командиром нового отряда, названного именем Чапаева, был назначен В. Кабанов, его заместителем — Н. Куницкий. В отряд было включено несколько лучших бойцов. А вскоре состоялось его боевое крещение. В обкоме, в областном штабе, конечно, волновались. Но новички не подвели. Впоследствии Н. Куницкий стал командиром крупного польского соединения, воевал не только на Ровенщине, но и в родной Польше. Покрыли себя славой в боях за Советскую Родину и многие другие бойцы отряда имени Чапаева.
Многочисленные факты перехода к партизанам людей, силой, угрозами или обманом втянутых оккупантами к себе на службу, вынуждены были признавать и сами гитлеровцы. Вот что писал, например, в начале апреля 1943 года в секретном донесении в Берлин начальник окружной полиции и службы безопасности: «Участились случаи массового перехода полицейских и казачьих подразделений в банды (в партизаны. — В. Б.). Перебежчики принимают участие в нападениях»[285].
ПАРТИЗАНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
Пламя партизанской борьбы на Ровенщине разгоралось. Чтобы обеспечить более оперативное руководство движением и координацию действий подпольных организаций и партизанских отрядов, подпольный обком партии решил созвать областную партизанскую конференцию с представительством от всех отрядов, оперировавших в северных и средних районах области.
Мы понимали, что это мероприятие в условиях оккупации будет нелёгким, и сразу же поручили нашей разведке, которую возглавлял капитан В. Тимофеев, принять все меры по обеспечению безопасности конференции.
Одновременно подпольный обком партии послал в ЦК КП(б)У радиограмму с сообщением о своём намерении провести конференцию. Вскоре секретарь ЦК КП(б)У Д. С. Коротченко прислал специальную радиограмму, в которой писал: «Уполномоченному ЦК КП(б)У товарищу Бегме. Продумайте и сообщите более подробно о целях созыва конференции… Окончательное ваше решение сообщите»[286]. Но к моменту получения радиограммы в село Дубровск уже начали прибывать делегаты из отрядов, дислоцировавшихся в радиусе до 100 километров. Партизанской разведке пришлось много потрудиться, чтобы о конференции не узнали оккупанты и агенты банд Боровца.
26 марта 1943 года, в годовщину создания партизанского отряда «За Родину», ставшего ядром развёртывания партизанского движения на Ровенщине, в селе Дубровск началась эта необычная конференция. На ней было 120 делегатов, в том числе представители партизанских отрядов и бригад, имевших непосредственную связь с Центральным штабом партизанского движения, — Брянского, Каплуна и других.
285
См. Архив Комиссии по истории Великой Отечественной войны при Академии наук УССР, ф. 434, оп. 1, д. 7.