Выместив свою ярость на беззащитном населении, оккупанты затем стали вводить террор в «законные» рамки. Изданный ими приказ запрещал «всякого рода собрания, процессии, группировки политического характера и всякие другие ассоциации». Этим приказом воспрещалось хождение и остановка на улицах частных лиц в количестве свыше трёх человек, появление населения на улицах позже 10 часов вечера. Кара за нарушение какого‑либо из этих правил одна — расстрел. Было объявлено также, что за каждый случай нападения на немецких или румынских солдат будет расстреливаться 500 жителей.
С первых же дней вражеской оккупации в Одессе появились органы румынской тайной полиции — сигуранцы и немецкого гестапо. Они повсеместно насаждали свою агентуру, установили слежку за всеми казавшимися им подозрительными людьми.
В этой чрезвычайно тяжёлой обстановке разнузданного фашистского террора трудящиеся Одессы во главе с коммунистами развернули борьбу против оккупантов и их прислужников. Еще в ходе обороны города областной и городской комитеты партии, выполняя указание ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У, приступили к организации партийного подполья. Для подпольной работы в Одессе и её окрестностях было отобрано 118 коммунистов, которые объединялись 29 первичными организациями и далее, по территориальному принципу, шестью подпольными райкомами партии: Ленинским, Воднотранспортным, Ильичевским, Приморским, Центральным и Пригородным. Подпольный горком партии не был создан, так как руководство деятельностью партийного подполья в городе и области возлагалось на подпольный обком партии. Обком партии был утверждён в составе двух секретарей и пяти связных[296].
Деятельность подполья началась с изучения условий работы и разъяснения населению сущности оккупационного режима. Областной и районные комитеты партии распространяли в городе листовки, разоблачавшие фашистских захватчиков, призывали трудящихся срывать все мероприятия оккупантов, создавать для врагов невыносимые условия.
Подпольные организации не успели ещё должным образом сориентироваться в новой обстановке, расставить свои силы, как на них стали обрушиваться удары фашистской охранки. В конце октября 1941 года был арестован первый секретарь подпольного обкома партии А. П. Петровский.
Тогда же сигуранца разгромила Ленинский и Приморский райкомы партии. В начале 1942 года было арестовано большинство членов Подпольной партийной организации Ильичевского, а через некоторое время и Центрального районов[297].
Следует отметить, что отдельные подпольщики попадали в расставленные вражеской контрразведкой сети не только в результате доносов полицейских агентов, но и по своей неопытности, из‑за неумения вести конспиративную работу.
Подпольный обком партии после первых провалов принимал меры к воссозданию райкомов и подбору новых бойцов подполья. Однако эта важная работа была прервана новыми арестами. Агенты сигуранцы выследили и начали преследование второго секретаря обкома партии С. С. Сухарева. Стремясь избежать провала, в феврале 1942 года он выехал в Тилигуло–Березанский район Николаевской области, откуда вплоть до ареста поддерживал связь с отдельными подпольными группами в Одессе.
В результате массовых облав и арестов в фашистские застенки попало большинство оставшихся в городе коммунистов. Уцелевшие от провала организации и отдельные коммунисты утратили связи с партийными органами и друг с другом. Все это очень усложнило деятельность подпольщиков. Однако оставшиеся на свободе коммунисты не пали духом. Борьбу с врагом в городе и его окрестностях возглавили Пригородный райком, разведывательно–диверсионный отряд В. А. Молодцова (подпольный псевдоним Бадаев), избежавшие ареста коммунисты и беспартийные активисты.
В отличие от северных районов страны, где имеются значительные лесные массивы и где при необходимости могли укрываться подпольщики и партизаны, вокруг степного города Одессы не было таких укрытий. Но одесские подпольщики нашли выход. Главной базой развёртывания их деятельности стали знаменитые одесские катакомбы.
Известно, что Одесса в основном построена из мягкого, пористого камня — ракушечника. Этот строительный материал добывался из множества шахт и каменоломен в окрестностях и под самым городом. Постепенно в районе Одессы под землёй образовались пустоты — целые лабиринты, расположенные совершенно бессистемно. Это и есть прославленные одесские катакомбы, ставшие традиционным местом пребывания подпольщиков. Еще в дни революции 1905 года в катакомбах собирались рабочие и здесь хранилось оружие. В 1918–1919 годах, отражая австро–немецкое, а затем англофранцузское нашествие, одесские большевики использовали катакомбы как базу для формирования партизанских отрядов и накапливания оружия. И теперь в 1941 году, когда Одесса оказалась в руках фашистских оккупантов, катакомбы вновь стали боевым лагерем. Немецко–румынские власти сразу же поняли огромную опасность катакомб. 5 ноября 1941 года был опубликован приказ командующего оккупационными войсками Одессы, в котором населению предлагалось в течение 24 часов сообщить обо всех известных ему выходах из катакомб. В приказе говорилось: «Караются смертной казнью жители тех домов, где по истечении указанного срока будут обнаружены входы и выходы из катакомб, о которых не было сообщено властям»[298].
Однако угрозы фашистов оказались тщетными. Им так и не удалось собрать необходимые сведения. В одесских катакомбах возник единственный в своём роде подземный партизанский край. Здесь обосновался подпольный Пригородный райком партии в составе 13 коммунистов. Возглавил его Семен Федорович Лазарев — член партии с 1919 года. Он прошёл суровую школу гражданской войны, накопил солидный опыт руководящей партийной и советской работы, в 1939 году был избран первым секретарём Пригородного райкома партии. Как секретарь райкома, Семен Федорович принимал деятельное участие в организации обороны Одессы и, несмотря на плохое здоровье, остался для продолжения борьбы во вражеском тылу. «Так подумал: я старый член партии, участник гражданской войны, если я не останусь, кому могу сказать, чтобы он остался на подпольной работе, — пишет в своих воспоминаниях С. Ф. Лазарев. — Решил остаться и подобрать товарищей, которых я знаю–и с которыми можно вести подпольную работу»[299].
В числе таких людей были Н. А. Крылевскин и Л. Ф. Горбель, которые вошли в состав подпольного райкома и впоследствии стали его секретарями. 14 октября, за два дня до эвакуации Одессы, семь коммунистов из состава райкома во главе с С. Ф. Лазаревым вошли в Усатовские катакомбы (в районе села Усатово). Оставшиеся на поверхности шесть коммунистов выполняли обязанности связных райкома. Вместе с Пригородным райкомом в катакомбы спустились первый секретарь Овидиопольского райкома И. Г. Илюхин и три члена этого райкома, которые не смогли пробраться на территорию своего района.
К этому времени было доставлено в подземный лагерь 10 винтовок, 5 тысяч патронов, 200 гранат, 50 килограммов взрывчатки, шанцевый инструмент, керосинки, примусы, годовой запас продуктов питания и горючего, одежда, радиоприёмник, пишущая машинка, бумага для печатания листовок[300].
Райком партии сразу же развернул широкую политическую работу среди населения города и окрестных сел. Главным средством её проведения был выпуск и распространение листовок. В них опровергалась ложь фашистской пропаганды о разгроме Красной Армии, давалась информация о действительном положении на фронте, разъяснялась сущность фашистского режима. В одной из листовок говорилось: «Рабочие, крестьяне и служащие! Кровавый Гитлер и его холуй Антонеску продолжают топтать грязными фашистскими сапогами нашу священную землю… Что же фашисты принесли в оккупированные области Украины? Виселицу, расстрелы, шомполы, нагайки, мордобой и в каждом уезде организовали тюрьмы»[301].
298
«Одесская газета», 5 ноября 1941 г. (газета оккупационных властен; хранится в фондах Партийного архива Одесского обкома КПУ).
301
«Одесса в Великой Отечественной войне Советского Союза». Сборник документов, т. 2, стр. 135–136.