Так в театре жизни, без предварительных репетиций, был сыгран первый акт трагической пьесы — пьесы, в конце которой главный герой погибает…
Н. К. Кольцов более чем сочувственно принимавший революцию 1905 г., по-видимому, сочувственно принял и свержение самодержавия в февральской революции 1917 г. Октябрьскую революцию и последовавшие за ней ужасы он принять не мог. Новые власти это знали. В 1920 г. Н. К. был арестован по обвинению в членстве в подпольной организации «Национальный центр». Рассказывали, что он был приговорен к расстрелу и даже написал потом исследование о физиологическом состоянии человека, приговоренного к смерти (по наблюдениям над самим собою), но это — «лыгенда» (как говорил Лесков). В. Н. Сойфер пишет, что Кольцов был осужден на 5 лет и то всего лишь условно, т. е. оставлен на свободе [5]. Спасло его вмешательство А. М. Горького и Н. А. Семашко.
Университет Шанявского был закрыт в 1919 г. Но еще в 1917 г. Н. К. вернулся в Московский Университет. Им была организована кафедра Экспериментальной зоологии, где в качестве преподавателей и сотрудников были его выдающиеся ученики из Университета Шанявского и Института биологии развития (Леденцова!). Кафедра не имела аналогов в мире. Однако в 1930 г., когда Кольцов был за границей, его кафедру расформировали, а его уволили (?). (Он был нежелателен для партийного руководства университета.) Сделано это было, по-видимому, под предлогом выделения в 1930 г. Биологического факультета из ранее существовавшего Естественного отделения Физико-математического факультета. Кафедру Кольцова разделили на пять (!) кафедр: 1) генетики, 2) физиологии, 3) динамики развития, 4) гидробиологии и 5) гистологии. Во главе этих кафедр стали, соответственно, А. С. Серебровский, И. Л. Кан, М. М. Завадовский, С. Н. Ска-довский, Г. И. Роскин — ученики Н. К. (Нет ли здесь интересной проблемы этики: отношения учеников к учителю? Как, при каких обстоятельствах они согласились на это в отсутствие Н. К.? Но я говорю здесь об этом лишь как об иллюстрации многогранности исходной кафедры Экспериментальной зоологии и ее основателя Н. К.)
В 1919 г. Н. К. пригласил преподавать генетику Сергея Сергеевича Четверикова. Н. К. понимал чрезвычайную важность работ Т. Г. Моргана на дрозофиле. В 1922 г. в СССР приехал из США Дж. Меллер и привез бесценную коллекцию мутантных линий Drosophila melanogaster.
Лекции С. С., «дрозофилиный» практикум, написанные им совместно с Н. К. руководства по генетике, а также знаменитый «дрозсоор» — семинар по вопросам генетики («совместное орание о дрозофиле») — важнейшие события в развитии российской биологии. Ученики С. С. и Н. К. стали выдающимися генетиками (среди них супруги Тимофеевы-Ресовские, В. П. Эфроимсон, Б. Л. Астауров, В. В. Сахаров, Н. П. Дубинин).
С. С. Четвериков остался в истории биологии как автор работы «Некоторые моменты эволюционной теории с точки зрения современной генетики» (1926), положившей начало современному синтезу теории эволюции и генетики.
Но здесь мне важно, что, сколько я знаю, именно с Четверикова начались гонения на истинную науку. Странное, бессмысленное словосочетание — «меныиевиствующий идеализм» стало формулой обвинения. Оно звучало уже в 1927 г. в упомянутом выступлении Презента против Н. К. В 1929 г. это обвинение послужило одним из оснований для изгнания Четверикова из Московского Университета (см. очерк о Эфроимсоне). В 1930 г. ликвидация — раздел кафедры Н. К. — продолжение начавшегося подавления свободной научной мысли уже не только в философии и других гуманитарных науках, а в науках естественных. Начало политики, приведшей в конце концов к гибели государства «победившего социализма».
Это было государственным самоубийством. Подавлять и уничтожать экономистов, инженеров, химиков, математиков, биологов могут не просто тираны и деспоты, а невежественные тираны и тупые деспоты с суженным «классовым», а по существу преступным сознанием.
К сказанному нужно обязательно прибавить, что Кольцов (как и П. П. Лазарев, как и Н. И. Вавилов) был носителем традиции поколения своих учителей — традиции интеллигентов России последней трети XIX века — А. П. Богданова, Н. Е. Жуковского, М. А. Мензбира, П. Ф. Лесгафта — они сочетали свою научную работу с интенсивной организаторской — создавали музеи, научные общества, журналы, научные институты.
В 1922 г. Н. К. основал журнал «Успехи экспериментальной биологии» — выходивший потом под названием «Биологический журнал» — потом и до наших дней это «Журнал Общей Биологии». В 1912 г. он стал одним из основателей общенаучного журнала «Природа». В 1922–1930 гг. под его редакцией вышли в свет 7 томов «Русского евгенического журнала».