По природоохране нанесли удары газета «Правда», журналы «Большевик», <Фронт науки и техники». Последний разразился против ВООП целой серией пасквилей: «„Необщественные“ общества», «Общество без актива», «Научные болота». — «Совершенно верно, что весь вопрос в том, для какой цели служат эти охранные мероприятия — для „охраны природы“ ради природы или для того, чтобы „максимально заставить ее (природу) служить задаче построения нового, коммунистического общества“, — вопрошал некто М. Надеждин. Вслед за Максимом Горьким, призывавшим разобраться» с природой, средства массовой информации буквально затопила волна ненависти к природе. — «…в ближайшие годы здесь мы дадим победный бой уже не Врангелю, а природе», — хвалился в 1931 г. журнал «Революция и природа». Началась травля тех, кто охранял памятники культуры и природы.
Фронт «раскулачивания» был широк, захватив Академию наук и университеты. С каждым днем все нетерпимей складывалась обстановка в МГУ. В аудиториях висели объявления, призывающие студентов доносить на своих преподавателей. Тайна «вклада» в построение социализма гарантировалась. Ученым зоологам партбюро требовало отчитаться: что они сделали в первой пятилетке и что будут делать во второй. Маразм крепчал. В конце 1929 г. в институтах физмата I МГУ приняли резолюцию, мол, Институт зоологии I МГУ «в смысле своего социального состава» не удовлетворяет социалистическим требованиям. — «При перевыборах в Университете мне, вероятно, придется пройти через конкурс», — писал своим друзьям Кожевников, — «не попал я в список избранных, оставляемых без конкурса на своих местах из-за „идеологических соображений“». С 1 сентября 1929 г. ученого не избирают на должность профессора МГУ. В 1929 г. Григорию Александровичу стукнуло 63, до ухода на пенсию оставалось всего два года. На конкурс директора зоомузея МГУ выдвинули против Кожевникова ученого-коммуниста. Результат был предрешен.
В январе 1931 г. профессор Андрей Петрович Семенов-Тян-Шанский получил от Григория Александровича большое и грустное письмо: — «Я глубоко виноват перед Вами. Я не только сам Вам ничего не написал в течение нескольких месяцев, но даже не ответил сразу на Ваше новогоднее приветствие и на вторичную любезную открытку. Причина — психологическая депрессия. Я никогда не был так угнетен обстоятельствами, как теперь. Во-первых, основная травма — смерть жены, хотя прошло 16 месяцев, составляет общий фон моей психики. Вторая травма — лишение меня кафедры зоологии, и третья, — недавняя, — с 1 ноября я отчислен от должности Директора зоомузея… И наконец — острые квартирные притеснения в связи с продолжающимся превращением квартир в лабораторное помещение и, наконец, — причина общая, — чувство старости, которое доселе не ощущалось мною…». Правда, без работы он не остался: взяли преподавать в Геолого-разведочный институт ВСНХ и в Тропический институт Наркомздрава РСФСР <…>.
В феврале 1932 г. в Ленинграде собралась Всесоюзная фаунистическая конференция. Верховодил на ней быстро входящий в силу И. И. Презент. Правда, некоторые старые ученые, например, — Андрей Петрович Семенов-Тян-Шан-ский, пытались отстоять принципы природоохранения. Другие же поднимали руки вверх, оказавшись в тисках установок о «социалистической реконструкции фауны». Григорий Александрович Кожевников заявил: «Я сюда привез отдельный оттиск своих статей об охране природы, которые были напечатаны много лет тому назад. Я думал издавать их вновь, потому что они просто залежались, но после того, что прочитали на секции, я понял, что их издавать нельзя» (аплодисменты). <…>
25 января 1933 г. в Москве открылся I Всесоюзный съезд по охране природы СССР. Ожидали его давно и с нетерпением. И, поэтому, несмотря на трудности с транспортом и лимит командировок, вырвалось 190 делегатов. — «Сорвать „фетиш неприкосновенности“ с заповедников, заселить всю страну „полезной“ фауной и „вредную“ изжить — эти прожекты сейчас, конечно, вызовут улыбку и у школьника. Но тогда, на съезде Кожевникову было явно не до смеха. Он умер прямо на поле боя. 29 января 1933 г., в перерыве между заседаниями. „В его лице Общество и Комитет по охране природы потеряли одного из ревностных поборников этой идеи и активного общественника“», — сказано в трудах того далекого Всесоюзного природоохранного форума.