Когда в первые дни своего пребывания здесь я смотрел на карту, эта местность обозначалась как место всеобщей свалки. То есть члены всех восьми фракций собирались здесь воедино. Если вспомнить тот хаос, что был на севере, происходящую здесь резню я даже не могу себе представить. Некоторые задания, получаемые игроками одной фракции, имели, прямо скажем, враждебные цели по отношению к игрокам другой. Это в игре. Здесь же могло вообще происходить всё, что угодно. Быть может, там установился мир, и игроки всячески помогают друг другу и местным.
Что ж, сейчас и узнаем. По дороге спросить было некого — мне встречались или бродяги, или разбойники. Та пати игроков была единственной, да и те собирались пока отсиживаться по лесам, терроризируя банду разбойников, которая им чем-то не понравилась.
На воротах стояла целая застава из новичков — два десятка воинов и друидов. Поэтому я решил перемахнуть стену где-нибудь в другом месте, благо таких было достаточно — Каменная Опора давно потеряла свою актуальность, и в некоторых местах из-за отсутствия ухода разваливалась буквально на глазах. Я отошёл на пару километров восточнее и спокойно проник через стену сквозь прореху размером в дом. С полчаса пришлось поплутать, запутывая следы — Опора патрулировалась. Но уже вскоре я оказался в полутора километрах южнее стены на тракте.
Что ж, мир и покой здесь, возможно, и царили. Глядя на стройные ряды виселиц, тянущиеся по обеим обочинам тракта, в этом можно было убедиться. Ну, потому что буянов здесь уже не должно остаться — виселицы скорее напоминали новогодние ёлки, только вместо гирлянд на них висели люди. Причём, судя по одежде, досталось всем — и местным, и игрокам, и новичкам, и оккультистам, и жрецам Корда. На самом деле, такая не избирательность внушала надежду: вполне может быть, что кому-то удалось договориться, и репрессиям подверглись только ненадёжные слои населения. По крайней мере, за весь день я не наткнулся ни на одного живого оккультиста или разбойника. Хотя народу-то на дороге хватало. Я встретил два торговых обоза и один обоз переселенцев. И тех, и других хорошо охраняли. Вот только охрана состояла из новичков и местных солдат. Ни одного игрока.
Как бы за здешний порядок не пришлось платить кровью игроков. Так уж каждый раз складывается, что мы всегда оказываемся с краю, что нами всегда можно пожертвовать.
К обозам приближаться я побоялся. Но мне как-то нужно вызнать о том, что здесь происходит, не напоровшись на какой-нибудь враждебно настроенный вооружённый отряд. В этом случае лучше всего всегда искать какого-нибудь оригинала, живущего в одиночку и на отшибе. В условиях постоянной войны задачка нетривиальная, но когда меня останавливали трудности? Здесь, кажется, всё спокойно, а значит, время на поиски у меня есть.
Искать, впрочем, долго не пришлось. В нескольких сотнях метров от тракта я наткнулся на большую обнесённую каменной стеной усадьбу, из широкой трубы которой мирно поднимался дым. Охраны не видно. Ворота нараспашку. Здорово смахивает на ловушку...
Услышав детский крик, я даже вздрогнул от неожиданности.
— А ну, иди сюда! — возмущённо кричал какой-то паренёк. — Или я всё бабушке расскажу!
Меня аж мороз продрал. Кричал Смоги.
— Никого убивать нельзя, — сказал я Оскалу. Пёс не стал возмущаться — вблизи этой усадьбы он вообще притих. Гая, судя по всему, опять создала нечто вроде заповедника, куда недоброму существу лучше не соваться. Пёс и не стал — остановился у левой створки ворот и сел неподвижно, будто статуя.
— Верни мяч! Кому говорю! Ну, деда, ну, верни мяч!
— А не хрен говорить, что шустрее деда, — с издевательскими нотками в голосе ответил Локт. — Дед ещё многих молодых за пояс заткнёт.
— Меня заткнёшь? — спросил я, входя в ворота.
Локт уставился на меня, впрочем, не выказывая удивления. Он некоторое время стоял, молча изучая меня, а потом протянул мяч парнишке.
— Я бы на твоём месте не рисковал сюда приходить, — медленно проговорил старик. — Слишком уж зла была на тебя старуха. Но раз уж пришёл... — Старик мотнул своей лысой головой в сторону двухэтажного дома. — Заходи.
Мы прошли по земляной дорожке, сжатой с двух сторон кустами, на которых уже распустились листья — в угодьях Гаи жизнь всегда била ключом. Дом выглядел ухоженным, но большая резная дверь несла на себе следы огня.
— Пришлось отбивать дом у ваших, — пояснил Локт. Вид у него был мрачный. — Сейчас они три виселицы заняли. Совершенно свихнувшиеся были ублюдки. Пытали и жрали оккультистов, думая, что так смогут забрать их силу. Простых людей, впрочем, тоже не щадили. Да и других игроков. Командир их вообще поехавший был. — Старик передёрнул плечами. — Наносил ритуальные раны на телах своих же людей... если их людьми можно назвать. Они-то себя Пожирателями называли.
— Не распинайся так, и сам прекрасно знаю, что многие заслужили смерть. Где, кстати, твоя жена?
— Ушла в город. Будет через час, не меньше.
Я остановился на пороге дома.
— Тогда, пожалуй, расскажи ты о том, что здесь происходило, и я уйду.
Локт покачал головой.
— Я тебе ничего толком не расскажу, у нас тут великие дела моя благоверная творит. И я же сказал, что старуха БЫЛА на тебя зла.
— А сейчас что, не злится из-за убитой внучки?
— Злится. Но убивать тебя уже не собирается.
Дом оказался пуст — дети бегали по заднему двору. Локт увёл меня в кухню, где собрал обед из солений и хлеба, а так же вытащил из какого-то закутка бурдюк с брагой. Приличный такой бурдюк, литра ни три.
— Давай-ка сдвинь вот эти два кресла и вот тот стол в кучу, а то Смоги из меня все силы выпил. Шустрый засранец растёт.
Мы уселись друг против друга и взялись за закуску и, в первую очередь, брагу.
— Что у вас там с Хорвилом произошло? — спросил Локт. — Судя по тому, что ты уже здесь, тебе никак не позже ноября нужно было уходить.
— Расскажи лучше, как вы здесь оказались.
— Да-да, — старик ещё и кивнул, показывая, что полностью, абсолютно и безоговорочно со мной согласен. — Старухе моей тоже интересно будет тебя послушать, а мне два раза одно и то же слушать не охота.
Рассказывать было особо нечего. За пару дней до нашего отплытия из замка Локт, Гая, дети и десяток сопровождавших погрузились на драккар и уплыли на юг. Шли в основном по морю, огибая материк с запада. В конце ноября выгрузились на побережье, а после Гая провела их по "укромной тропе" сюда. Поместье они заняли ещё в конце января, до этого ютились в городе, где количество домов после осени и начала зимы явно преобладало над количеством желающих в них поселиться. Вся история.
— Сейчас-то здесь порядок? — спросил я, когда Локт закончил свой рассказ.
— У нас всё неплохо, — пожал плечами старик. — А вот что с другими творится, лучше у неё спроси. — Он кивнул за мою спину.
— Сиди-сиди, — холодно сказала Гая, двигая третье кресло к столику. — Я тебе говорила, плешивый, чтобы ты кого попало в дом не водил?
— Он сам пришёл, — пожал плечами Локт, наливая браги в заранее припасённый третий стакан.
— Сам, значит, — фыркнула старуха и сделала глоток. Тут же её глаза полезли из орбит. — Ты что, старый, совсем охренел мои заначки воровать? Я эту брагу для особого случая берегла.
— А он что, не особый случай? — дед потыкал в меня пальцем и, часто моргая, закивал, сам с собой соглашаясь. Быстро его развезло.
Гая впервые на меня взглянула. Комок, который последние дни и так не проявлял никакой активности, вмиг ушёл в себя так же далеко, как и в "кармане".
— Особый, — со вздохом ответила ведьма. — Давай, Безымянный, рассказывай, что там с моим племянничком. Боюсь, ничего хорошего?
Я кивнул.
Мой рассказ тоже длился не особо долго — смерть Хорвила, осада Драконьего Клыка, пробуждение Комка, появление Игрока, моя встреча с Судьёй и поход в Лес Трупов. Выпадало несколько месяцев, но даже если бы я захотел про них рассказать, мало что вышло бы — провалов в памяти слишком много, а унылые полуголодные скитания по заснеженным дорогам и тропам никому не интересны. Из них, в общем, и состояла большая часть зимы. Темнота, холод и голод превратились в какой-то дурной сон. Пока я рассказывал свою историю, Гая внимательно меня изучала. Особенно пристального внимания удостоились мой левый глаз и рука, хотя последняя кроме шрамов ничем не выделялась — Комок сидел тише воды ниже травы. Впрочем, не думал же я, что Гаю просто так обмануть?