Происходил рост промышленного производства. Предприятиям, которые долгие годы ориентировались лишь на собственный рынок, давались новые заказы. Только за первый год советской власти в Эстонии (1940–1941 гг.) валовая промышленная продукция увеличилась на 62 %. Общее количество рабочих и служащих возросло почти на 38 тыс. человек. На полную мощность заработали мануфактуры, возобновился выпуск электромоторов. Ожили железные дороги и морские порты.
Важным шагом советизации был переход на советскую валюту. Решение о переходе было принято 20 сентября 1940 года постановлением СНК ССР и ЦК ВКП(б) «О переходе в Эстонской ССР на советскую валюту»[49]. Курс обмена национальной валюты на советский рубль был установлен произвольно 1 крона — 1 рублю 25 копейкам. Учитывая, что реальный курс кроны к рублю был примерно 1 к 10, было решено поэтапно девальвировать валюту ЭССР до установленного курса. Для этого планировалось в три этапа повысить цены и одновременно повысить заработную плату отдельным категориям трудящихся.
Первое повышение заработной платы было проведено 16 сентября 1940 года. В Эстонии на 40 % повысили заработок рабочим промышленных предприятий, связи и строительства, учителям, преподавателям ВУЗ и агрономам, на 35 % сельским врачам и инженерно-техническим работникам, на 25 % городским врачам. Кроме повышения зарплаты ликвидировалось неравенство в оплате труда между мужчинами и женщинами, отменялась плата за обучение в средней школе, за медицинское обслуживание, вводилось обязательное государственное страхование, и был объявлен запрет на повышение ставок квартирной платы и стоимости коммунальных услуг. Для крестьян с октября на 10–25 % повышались закупочные цены на все сельскохозяйственные продукты, кроме зерна.
Первое повышение цен было проведено 1 октября 1940 года: на промышленные товары до 50 %, на продовольственные товары промышленной переработки до 25 %. Таким образом, это повышение снизило уровень жизни даже тем категориям населения, которым была повышена зарплата. Естественно, в республиках Прибалтики возник покупательский ажиотаж. Люди скупали любые виды товаров. Так как товары исчезли с прилавков, а цены на них были фиксированы, то возникла спекуляция. Советская власть ответила предсказуемо, началось введение системы разового отпуска на отдельные виды товаров, аресты спекулянтов и вредителей, штрафы и увольнения работников торговли. С осени 1940 года возникла проблема товарного покрытия и ограничения отпуска товаров первоначально за рубли.
Последствия повышения цен вызвали недовольство населения. В связи с этим были приняты Постановления СНК ССР и ЦК ВКП(б) «Об отсрочке повышения цен в Литве, Латвии и Эстонии» от 24 октября 1940 года. В них было решено следующее повышение зарплаты, цен и переход на советскую валюту провести в один день — 16 ноября 1940 года[50]. Однако и в эти сроки уложиться не удалось и мероприятия были перенесены на 25 ноября 1940 года. До 25 марта 1941 года были в ходу советские рубли и национальная валюта. С этого числа эстонская крона была изьята из обращения.
Коренные преобразования осуществлялись и в сельском хозяйстве. Земля была национализирована. Для землепользования была установлена норма в 30 га. Земли, превышающие эту норму, передавались в государственные земельные фонды. Из этих фондов землей наделялись безземельные и малоимущие крестьяне. Их называли «новоземельцы», и им выделялись наделы в 10 га. Более 75 тыс. безземельных и малоземельных крестьян получили землю. Новоземельцам предоставлялись долгосрочные кредиты на приобретение скота, сельскохозяйственного инвентаря и удобрений.
Однако эти положительные меры в сельском хозяйстве были перечеркнуты 3 марта 1941 года, когда Политбюро ЦК ВКП(б) распространило порядок налогообложения крестьян в СССР на крестьянство Прибалтики[51]. Этим решением была введена система обязательных государственных поставок сельхозпродукции. В качестве главного показателя, от которого рассчитывался размер поставок, брался размер земельного участка. При этом не учитывалась, какая доля этого участка находилась в сельскохозяйственном обороте и качество самой земли. Поставки мяса и молока исчислялись из размера земельного участка, сам факт наличия или отсутствия скота значения не имел. С учетом ножниц цен закупки сельхозпродукции с ценами на промышленные товары, эти меры вызвали серьезное недовольство сельского населения Прибалтики, причем, как зажиточного, так и остального. Предпринимались в Прибалтике до войны и меры по созданию колхозов. 25 сентября 1940 года в ЭССР был создан первый колхоз. К 22 июня 1941 года было образовано 9 колхозов. Осуществить массовую коллективизацию помешало начало войны[52].
Одновременно с экономической проводилась и политическая реформа, все политические партии в новых советских республиках, кроме коммунистической, были запрещены. Летом 1940 года политические силы, бывшие у власти до 1940 года, еще пребывали в растерянности и сохраняли недоброжелательный нейтралитет к новой власти. Уже с осени 1940 года национализация и экспроприация собственности значительно расширили базу антисоветских сил. Этому способствовали и аресты политических деятелей прибалтийских стран досоветского периода. Так, в Эстонию в июне 1940 года, вместе с Красной армией или сразу за ней, прибыла оперативная группа НКВД СССР, которая организовала аресты на территории Эстонской Республики. Приказом министра внутренних дел в правительстве Вареса с конца июня 1940 года коммунисты, бывшие до этого в подполье, были назначены комиссарами (начальниками местных отделений) и сотрудниками эстонской политической полиции. Приказы этих комиссаров из политической полиции, формально изданные в соответствии с законом Эстонской Республики о введении в стране чрезвычайного положения, стали основанием для арестов. Большинство из арестованных, которых сразу не вывезли в СССР, были помещены в центральную тюрьму Таллина, где их допрашивали через переводчиков следователи НКВД, приехавшие в Эстонию с оперативной группой НКВД. После ареста дела расследовались на основании уголовного и уголовно-процессуального кодексов СССР, хотя действие этих кодексов было официально распространено на территорию Эстонии только с декабря 1940 года.
В июне-августе 1940 года были арестованы: все высшие руководители эстонской политической полиции, некоторые военнослужащие и судьи, бывшие министры внутренних дел Эстонии, руководители центрального руководства Кайтселийта и некоторые из ее руководителей на местах. Их обвиняли в «подавлении рабочего движения, контрреволюционной деятельности, шпионаже против Советского Союза» и других подобных действиях. Началось активное преследование политиков, полицейских, военных и судей, имена которых связывали с арестами и осуждением эстонских коммунистов, еще с 1918 года. Оперативная группа НКВД обращала особое внимание на руководителей и членов российских белогвардейских организаций, действовавших в Эстонии, и задерживала их в первую очередь уже с 21 июня.
В 1940 году органами НКВД было арестовано почти 1000 граждан и жителей бывшей Эстонской Республики, а в 1941 году органы НКВД и НКГБ арестовали около 6000 человек. Политика СССР была направлена, в основном, против элиты эстонского общества: арестовывали политиков местного и национального уровня, видных деятелей экономики и финансов, военных, активных членов Кайтселийта, зажиточных хуторян, профессионалов и других. Вот лишь несколько примеров: за период независимости в 1918–1940 годах пост главы государства (1918 — Председатель Совета Министров, 1918–1920 — Премьер-министр, 1920–1934 — Государственный старейшина, 1934–1937 — Исполняющий обязанности главы государства, 1937–1938 — регент государства, в 1938–1940 — Президент) занимали 12 человек. Яан Поска умер в 1920 году. Из остальных остался на свободе и выжил только Август Рей, потому что ему удалось бежать в Швецию летом 1940 года. Отто Страндманн застрелился, прежде чем НКВД смог его арестовать. Остальные 9 были арестованы в 1940–1941 годах. Трое из них были казнены (расстреляны), а остальные умерли в лагере[53]. Помимо этих одиннадцати человек еще 105 были членами эстонского правительства в тот или иной момент с 1918 по 1940 годы, 73 из них жили в Эстонии, когда началась советская оккупация, 48 были арестованы, а двое совершили самоубийство. Из этих 48 человек выжили трое: один сбежал, когда его перевозили в лагерь в начале войны, и вернулся в Эстонию, двое провели в лагерях весь срок. Из оставшихся 15 человек были казнены (расстреляны) и 30 умерли в лагерях. Один бывший министр стал членом «Omakaitse» (Самооборона) и погиб во время немецкой оккупации. Большая часть оставшихся в Эстонии бежала за границу, когда заканчивалась немецкая оккупация. Из оставшихся в Эстонии 12 человек, 9 были арестованы после войны. Всего 3 бывших министра, оставшихся в Эстонии в 1940 году, избежали ареста. Не избежали ареста и расстрела даже некоторые члены правительства Вареса. Так, М. Унт — министр внутренних дел в правительстве Вареса, затем после включения Эстонии в состав СССР — нарком труда. Но уже осенью 1940 года было обнаружено, что его во время гражданской войны в России исключили из партии и приговорили к смертной казни. Унт был арестован и расстрелян.