Солнце уже не припекает, но на улице все еще тепло, я кайфую, по-настоящему хороший летний день. Машины пролетают мимо меня на север, я отрываю со своей джинсовки бумажку с надписью «УГОЛЬ - НЕ ПОМОЩЬ ПО БЕЗРАБОТИЦЕ». Дырка на рукаве не так уж велика, ее легко можно будет заштопать. Я поднимаю руку, протягиваю ее перед собой, превозмогая боль в плече. Далее забираюсь на эстакаду и ищу глазами железную дорогу, направляя свой взгляд поверх автомобилей, которые едут по низу. Я вижу, что потерялся и впереди у меня трудное время, и вдруг меня начинает интересовать один вопрос: что же я, на хуй, собираюсь делать дальше со своей сраной жизнью?
Сделал, что сделал
В то утро я получил ВОСЕМЬ ПОЗДРАВИТЕЛЬНЫХ ОТКРЫТОК: все от девушек, с которыми я когда-то мутил, кроме, разумеется, мамы и сестер. Такие милые, аж тошнит. Одна от Марианны, с печальной припиской «позвони мне» в конце. Само письмо содержало только манящие слова любви и поцелуйчики. Надо признать, она была на самом деле невероятно скучна; все эти «сходим на свадьбу моей сестры» и все такое. Я что, похож на профессионального сопровождающего всевозможных семейных забав? Но все равно она вернулась обратно домой и злобно надулась в предубеждении против меня.
Конечно, приподнятое настроение мне испортил подозрительный коричневый конверт от биржи труда, в котором меня ждало приглашение на собеседование в автомастерскую в Канонмилз на должность оператора. Не знаю, о чем они там себе думают, но я вежливо отклоню это приглашение, хотя вряд ли скажу об этом нежелательном письме своему корешу, Гэву Темперли, который работает на бирже труда. Работающим ребятам не понять таких распиздяев. Я не работаю, потому что просто не хочу работать, вы, тупые мудозвоны; пожалуйста, не сочтите меня за одного из тех несчастных дармоедов, которые слоняются по городу в трансе и поисках несуществующей работы.
Оператор в гараже. Не в этой ебаной жизни, Похитительница молока и Байкер. Найдите мне вакансию миллиардера и плейбоя в своих сраных офисах, я еще, может, тогда заинтересуюсь!
Но лучший подарок я получаю по телефону. Поздравляем с двадцать вторым днем рождения, Саймон Дэвид Уильямсон; ваш пиздабол уже оставил дом! В ответ на эту новость, которую моя сестра Луиза выстреливает одним коротким восклицательным предложением, на одном дыхании, я с видом триумфатора поднимаю руку в воздух. Быстренько просматриваю словарь, сегодня - слова на букву «М», и решаю, что мое новое слово дня:
МИОПИЯ, сущ., близорукость. "Ограниченность воображения, предусмотрительности или кругозора".
И потом я направляюсь к дому, который, в конце концов, превратился в настоящий дом, милый дом!
Ну, блядь, красота!
Пока я шагаю по улице, погода начинает портиться; моросит холодный дождь, который пробирает до костей, но я все равно улыбаюсь, потягиваюсь, простирая вперед руки, которые едва прикрывающих рукава футболки, и закидываю голову к небу, любуясь этим хорошим днем и отдавая себя на милость доброго Господа, который посылает мне приятный холодный ветерок.
Идти мне совсем недалеко; я добираюсь уильямсонского семейного гнезда на втором этаже этого ебучего сооружения, откровенно выделяется на фоне старого порта и всей херни, расположенной к югу, например, Джанкшн-стрит или Дьюк-стрит, которые нельзя не признать частью настоящего Лейта.
- Саймон ... Сынок ... - кричит мама, но, несмотря ни на нее, ни на сестер, Луизу и Карлотту, я сразу иду в родительскую спальню, чтобы проверить, забрал ли этот тупой хуй все куртки и рубашки из шкафа.
Это будет верным признаком того, что он действительно съебался, а не просто пошел на определенное время, чтобы потом использовать это в свою манипуляторскую пользу. Сердце выскакивает из груди, когда я открываю скрипучие двери шкафа. Йес! Никого нет! КАКАЯ ЖЕ, блядь, КРАСОТА!
Господи, после всего, что он сделал с ней, считаю, она должна к потолку прыгать, но мама сидит на диване, всхлипывая и проклиная мудила, который украл ее сердце навсегда.
- Да шлюха ему будто мозг промыла!
Non capisco!
Она должна была поблагодарить ту сумасшедшую, что и «украла» у нее эту грязную, отвратительную пиявку, что сосала из нее кровь столько лет. Но нет: Луиза, моя старшая сестра, всхлипывает вместе с ней, а младшая, Карлотта, сидит у нее в ногах, как малое, глупая девочка. Они выглядят, как еврейская семья в Амстердаме, которая возвращается домой и узнает, что их главу семьи выслали в лагеря!