Эти ребята на задних сиденьях автобуса начинают топать ногами и петь: сначала пренебрежительные ирландские республиканские баллады, затем - несколько куплетов в поддержку Ирландской республиканской армии, а затем вообще что-то непонятное.
В конце концов, они сосредотачивают свой репертуар на ирландских балладах.
Мой старик встает и осуждающе указывает пальцем на них; на тряпке, которой ему перевязали руки, проступает кровь:
- БРОСАЙТЕ ПЕТЬ ЭТО ГОВНО, ВЫ, ПРОКЛЯТЫЕ ТЕРРОРИСТЫ ОТБРОСЫ ЕБАНЫЕ! ЭТО - НЕ СОЦИАЛИСТСКИЕ ДАЖЕ НЕ ПРОФСОЮЗНЫЕ ПЕСНИ, ВЫ, УЕБАНЫ СРАНЫЕ!
Один костлявый малый тоже встает и начинает вопить в ответ:- НА ХУЙ ИДИ, ТРУСЛИВЫЙ ТОРИЕВСЬКИЙ ЧМЫРЬ!
- Я НЕ ТРУСЛЫВЫЙ ТОРИ ... ты, блядь, сам ...
Тут мой старик пулей летит к задним сиденьям, как бык на красную тряпку, я следую за ним, настигаю и хватаю его здоровой рукой. Мы одинаковые на вид, а я однозначно слабее этого здоровяка, и, к счастью, Кэмми помогает мне усмирить старика. Отец и те мудилы кричат друг на друга, но, в конце концов, успокаиваются, и нам с Кэмми удается оттянуть старика на его место. Новый спазм скручивает мою спину так, что из глаз текут слезы, когда автобус подскакивает на выбоине.
Ебаный уиджи, ну не могут они без того, чтобы не совать свой сраный футбол. Ирландское дерьмо повсюду ...
Мы посадили отца на место, но надо отдать должное - один из тех отбросов подошел к нему и извинился. Костлявый Чмырь, его подбородок настолько мал, что его даже сложно заметить, а зубы у него торчат шифером.
- Прости за это, старик, ты прав, неудачная песня в неудачное время...
Отец кивает, принимая извинения, а парень в ответ протягивает ему бутылку «Грауз». Старый делает большой глоток из нее в знак примирения, отдает назад Бобру, но тот протягивает ее мне. Я машу рукой, отказываюсь.
Блядь, если я выпью что-то из рук этих подонков, то я тоже таким дерьмом стану.
- Все в порядке, сынок, у нас всех эмоции сейчас зашкаливают, - примирительно говорит отец, кивая Энди, у которого челюсть отвисла, он был поражен до глубины души.
Затем они начинают обсуждать сегодняшние события и скоро уже обнимают друг друга за плечи, как лучшие друзья. У меня такое ощущение, будто рвота к горлу подступила. Если существует на свете что-то отвратительнее этих грёбанных сектантов, то это когда они начинают брататься с нормальными людьми.
Я уже вообще не могу сидеть из-за своей проклятой спины. Замечаю дорожный знак из окна, он указывает, что мы приближаемся к Манчестер, и здесь - сам не знаю, что на меня находит, - моими мыслями возвращается Никси, и я встаю. - Я здесь сойду, папа.
Старик в шоке: - Почему? Поезжай со мной ...
- Ты же не хочешь сходить здесь, друг, - его новый лучший друг Бурундук
беспомощно пытается вмешаться, но я старательно игнорирую этого говнюка.
- Да нет, - продолжаю я разговор исключительно с отцом, - я же говорил, что хочу встретиться со старыми друзьями в «Казино Уиган».
Я врал. Это был ебаный понедельник, середина дня, а «Казино Уиган» вообще закрыли несколько лет назад, но это все, что я сумел придумать.
- Но бабушка ждет тебя в Кардональди ... Мы хотели поездом отправиться в Эмбри ... Твой брат в больнице, Марк, твоя мама будет волноваться ... -умоляет меня старик.
- Я выхожу здесь, - отвечаю я и отправляюсь вперед по салону, дохожу до водителя и прошу его притормозить. Он смотрит на нас, как на сумасшедших, но потом доносится свист тормозов, я выпрыгиваю из автобуса, и в моей спине снова возникает внезапная боль. Несмотря на это, я смотрю проклятому автобусу вслед, вижу непонимающе лицо отца, после чего автобус отправляется в путь и быстро сливается с потоком автомобилей на трассе. И тут я понимаю, что понятия не имею, зачем я вышел здесь и шагаю теперь по обочине. Но на ходу я чувствую себя лучше, мне уже не так болит, и единственная моя проблема - это убраться отсюда.