— Бонни, эй Бонни! — обеспокоенно окликнул он ее, а потом виновато добавил: — Ты меня не слышишь?
Но Бонни не ответила.
У нее не было слов.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Утро в Аркадии было временем затишья. На улицах почти не было машин, а в магазинах — покупателей. Поэтому Бонни и Клайд быстро сделали все необходимые покупки. Они вернулись к машине и положили пакеты и свертки на заднее сиденье.
— Что случилось с К.У.? — спросил, оглядываясь, Клайд.
— Он задержался в хозяйственном магазине, — сказала Бонни. — Наверное, покупает лампочки для отца.
Клайд хмыкнул и сел за руль. Бонни устроилась рядом с ним.
— Господи, ногам как жарко! — пожаловался Клайд и, сняв туфли, стал массировать пальцы.
— Ты поведешь машину босиком? — хихикнула Бонни.
— А почему бы нет?
Клайд потянулся за темными очками и стал надевать их роскошно-томным жестом, но в этот момент одно стекло вдруг выпало из оправы и полетело на пол.
— Черт! — буркнул Клайд, подбирая его и кладя в карман рубашки. Он поправил на носу очки с одним стеклом и, скорчив гримасу, поглядел на Бонни.
— Так в них и поедешь? — рассмеялась она.
— Ну да. Я поведу машину, зажмурив один глаз.
Бонни обернулась назад, порылась в сумке и извлекла оттуда фарфоровую пастушку.
— Красивая штучка, — сказала Бонни. — Даже ноготки видны.
— Очень даже неплохо, — согласился Клайд.
Он включил радио, покрутил ручку настройки. Хор исполнял «Церквушка в долине». Клайд слушал, отбивая такт рукой на рулевом колесе.
Бонни убрала пастушку, потом спросила:
— Не хочешь персик, дорогой? Я бы сейчас с удовольствием съела один.
Она вынула большой спелый плод и впилась в него зубами, отчего персиковый сок потек у нее по подбородку.
— М-м-м! Вкусно! Сладкий, сочный. Хочешь? — предложила она персик своему спутнику.
Клайд перестал барабанить по рулю.
— А почему бы нам не сделать это прямо завтра? — и глазах его загорелся нетерпеливый огонек.
— Что сделать?
— Ну, завтра ведь воскресенье, так? Мы могли бы провести в пути ночь, а с утра пораньше оказаться на том самом поле для гольфа.
— Ты уверен, что тебе это так надо? — спросила Бонни после короткого раздумья.
— Ну да, а почему бы нет? — Его глаза блуждали по улице, зафиксировав машину, которая ехала в их сторону и не очень торопилась. — Где К.У.? Куда он запропастился? Его давно нет.
— Сейчас придет. — Бонни снова предложила ему персик. — Откуси кусочек, вкусно же!
— Не хочу, — Клайд сердито прикусил губу. — Это просто подозрительно. А вдруг что-то с ним случилось?
— Да ничего не случилось.
Машина тем временем остановилась у обочины на другой стороне улицы.
— Пойди погляди, — не выдержал Клайд. — Погляди, что там его задержало.
Бонни кивнула, вышла из машины и пошла к хозяйственному. Клайд поглядел ей вслед и отвернулся. Его внимание приковала только что остановившаяся машина. Из нее вышло двое помощников шерифа. Клайд прикрыл лицо рукой, опустил голову, потом нажал на клаксон, дав два коротких сигнала. Бонни вопросительно обернулась, увидела двух полицейских и напряглась.
Клайд завел мотор и, подъехав к Бонни, открыл дверцу. Она села, и их машина двинулась прочь из города.
— Они вроде бы за нами не едут, — сказал Клайд через минуту-другую, — но зачем нам лишние неприятности?
— А что будет с К.У.?
— Да ладно! Это же его родной город. Он не пропадет. Когда он поймет, что мы его не дождались, то вернется на ферму как миленький.
Никто из них не приметил К.У., следившего за машиной из окна бакалеи. Его круглое личико было обеспокоено, круглый ротик скорбно поджат.
Они проехали уже половину пути по проселочной дороге, что вела к ферме Мосса. Справа тянулось большое поле — зеленый ковер молодой фасоли. Слева шли густые заросли деревьев, самая настоящая чащоба, через которую нельзя было пробраться. Они ехали, и Бонни напевала под музыку радио.
— Это еще что такое?
Бонни выпрямилась. У обочины приткнулся грузовик, а посреди дороги стоял фермер и махал им руками, чтобы они остановились. Клайд нажал на тормоз.
— Что случилось? — спросила Бонни.
— Не знаю, — буркнул Клайд.
Бонни почувствовала, как по спине ползет холодок от дурных предчувствий.
— Не останавливайся, Клайд, — попросила она.
— Не бойся, солнышко, — хмыкнул он. — Все в порядке. Это же папаша нашего К.У. Похоже, у него сломался грузовик и ему нужна помощь. Он свернул на обочину и остановил машину, потом вылез и двинулся к Айвену Моссу.
— Что случилось, мистер Мосс? — спросил он, поздоровавшись. — Что с машиной?
— Сам не знаю, — сказал Айвен неуверенным голосом. Взгляд его блуждал. Айвен Мосс старался не смотреть в глаза Клайду.
Время вдруг замедлило свой бег для Клайда. Увидев Айвена Мосса, он вдруг вспомнил, что К.У., похоже, сделал все, чтобы не возвращаться домой вместе с ними.
Не захотел?
За спиной Айвена, на дороге стоял грузовик, старый, разбитый, заполненный куриными клетками, а на переднем сиденье двое фермеров. Айвен Мосс выжидательно поглядывал в сторону зарослей.
Время остановилось. Клайд сделал шаг назад. Потом другой. Что-то было не так. Решительно не так. Он оглянулся. Бонни все еще сидела в машине, водительская дверца была по-прежнему открыта, Бонни ждала, когда он вернется. Клайду страшно захотелось поскорее оказаться в машине и уехать куда глаза глядят, подальше от этого подозрительного места.
— Я бы не отказался от помощи, Клайд, — пробормотал Айвен Мосс.
Клайд отступил дальше, время застыло. Его вдруг обдало порывом ветра. И тут в какую-то долю секунды Клайд понял все: ведь листья зашевелились неестественно, не в том направлении. Он повернулся и двинулся было назад, медленно, неловко, и вдруг услышал свою фамилию. Словно далекое эхо, словно голос судьбы, который рано или поздно должен был раздаться. Но не так рано. Не так рано...
— Барроу! — крикнул Фрэнк Хаммер. Это был заранее условленный пароль. — Барроу! — в холодной ярости повторил высокий человек в хаки.
Айвен Мосс нырнул под грузовик, зная, что сейчас последует нечто ужасное.
— Клайд! — крикнула Бонни, ринувшись к распахнутой дверце, желая тем самым ускорить его возвращение.
Время остановилось. Затем поднялся страшный грохот. Шесть автоматов заговорили разом — властно и безжалостно. Клайд пошатнулся, двинулся, спотыкаясь, к машине, к Бонни, шевеля губами, словно предупреждая об опасности, а потом рухнул на землю, содрогаясь в конвульсиях. Пуля за пулей разрывали его плоть.
Красивая, изящная Бонни принимала страшный свинцовый поток с женской грациозностью, ее нежное тело изгибалось, словно приглашая, охотно принимая этот поток.
Белое платье сделалось алым. Она все глубже вжималась в кожаное сиденье, затем упала на бок, потянувшись рукой к земле. Золотая прядь упала на глаза, судорожно вытянутая рука любовно погладила землю.
Они погибли. Восемьдесят семь пуль, выпущенных на законном основании, сделали свое дело.
Из чащи вышел Фрэнк Хаммер, за ним люди шерифа, их автоматы дымились. Он подошел к трупам и, застыв с непроницаемым лицом, долго смотрел на них, и его дальнозоркие глаза безжизненно поблескивали.
Фермеры, что сидели в грузовике, теперь вылезли, подошли поближе, с перекошенными от ужаса лицами.
Они глядели на изуродованные автоматными очередями тела и молча спрашивали себя: что сделали эти двое, почему с ними так обошлись? Они понимали, что лучше оставить свои вопросы при себе, и потому, не говоря ни слова, вернулись к машине, сели в кабину и поехали.
Время продолжило свой бег.