— О, Бискас, как много бы я отдал, чтобы иметь возможность сделать это открыто… Лицом к лицу, как подобает рыцарю, высказав ему напоследок всё, что я копил в душе столько лет… Но ты знаешь, что мы не можем себе этого позволить. Войны с двумя государствами нелюдей Мелромарк сейчас не выдержит. Поэтому никакие ниточки не должны вести к нам.
— Это разумно, Ваше Величество, но я боюсь, в нашей стране нет тайных убийц такого уровня…
— Верно. Поэтому мы найдём их и не в нашей стране. Я уверен, сейчас на конференции все страны требуют от Мирелии, чтобы Герои были отправлены на их территории. Что ж, мы это требование выполним… в отношении Героя Щита.
— Вы хотите отправить его в Силтвельт или Шилдфриден?! — Бискас был по-настоящему шокирован.
— Кто сказал о странах нелюдей? — Олткрей насмешливо приподнял бровь. — Мы пошлём его в Фобрей. Ты сможешь этим воспользоваться, чтобы немного смягчить отношения с Церковью Четырёх. А в Фобрее работает Герой Кнута Такт Алсахорн. У него, насколько я знаю, совершенно запредельный уровень, даже выше, чем у этой четвёрки. Вдобавок он обладает способностью похищать Легендарные и Звёздные Оружия. И уже собрал немалую их коллекцию. Мы просто намекнём ему, что есть возможность заполучить Легендарный Щит, и он сам сделает всю работу. Мелромарк же к этому не будет иметь никакого отношения.
Понтифик с большим трудом сумел сохранить невозмутимое лицо. Похоже, он сильно переоценил степень маразма короля. Или наоборот — это безумие заставило мозг Олткрея работать эффективнее? Бискас рассматривал множество вариантов устранения героя Щита, как тайных, так и явных, но такой ему в голову не приходил.
— Но… Ваше Величество… Если Такт похитит Легендарный Щит, то уже ОН станет дьяволом Щита! И у него есть к этому все предпосылки! Разведка докладывает, что больше половины его гарема состоит из нелюдей, и он обращается с ними совсем не как с рабынями! Если герой такой силы объединит под своей властью страны нелюдей…
— Я знаю, — вздохнул Олткрей. — Но во-первых, у него по крайней мере нет этой противоестественной связи с одной из моих дочерей. А во-вторых… Церковь ведь признаёт благость и Звёздных Оружий, верно?
— Относительную, Ваше Величество. Они — отражения Господа второго порядка, проявления более мелких и человеческих аспектов. Они созданы, чтобы служить, а не направлять. И когда они принадлежат нелюдям, то способны творить такое же зло, как и Щит.
— Но Такт, при всём его безумии — чистокровный человек, Бискас! И сила множества Звёздных Оружий в его руках может превозмочь нечисть Щита, повернув его на правильный путь. Особенно если мы сможем убедить его пользоваться Щитом как можно меньше.
— Божий Промысел так не работает, Ваше Величество. Священные Оружия не спорят друг с другом, не влияют на мозг носителя и не перетягивают его, словно канат. Каждое из них избирает себе путь ещё до того, как соединится с носителем. Затем этот путь лишь реализуется. Хотя на нём и могут быть развилки, оставляющие людям свободу воли.
— Да знаю я! — король раздражённо стукнул кулаком по столу. — Но если мы, люди, хоть что-то значим для них, для Бога, для Оружий, для всех этих страшных и непонятных сил, как утверждает твоя Церковь — если мы не просто игрушки для них — то эта развилка, дающая реализацию свободы воли, должна лежать на пути праведности. Видишь, до чего мы дошли, Бискас? Я, король, рассуждаю как священник, о праведности и грехе, а ты, глава Церкви, напоминаешь мне о политической целесообразности!
Бискас даже отступил, ошеломлённый таким напором.
— Ваше Величество, то, что Священные Оружия предвидят будущее, не означает, что мы лишены свободы воли. Просто это предвидение включает и наши решения в том числе.
— Вот именно, Бискас, вот именно! И предвидение Щита! Он тоже использует нас! Даже нашу борьбу с ним! Даже то, что ты и твои предшественники на этом посту много веков учили паству его ненавидеть — он тоже обратит к своей выгоде, к пользе проклятых нелюдей! И мы ничего не придумали, вот что хуже всего. И никогда ничего не придумаем, потому что самые умные и опытные из нас — это всего-навсего люди. Мы не знаем, чего они хотят. Мы не знаем, что они могут. И никогда не узнаем. Единственная надежда — что в наших метаниях, судорожных и беспорядочных, мы будем то и дело совершать шаги, которых они не предусмотрели. Не могли они предусмотреть все. Этого никто не может. И все-таки каждый раз, решаясь на какое-то действие, я ловлю себя на мысли, что именно этого они от меня и ждали, что именно этого-то делать не следует. Я дошел до того, что, старый дурак, радуюсь, что мы не уничтожили всю четвёрку Героев сразу же, в первый же день…