«Чего?!»
— Вот как?— заскрипела зубами Самина, сделала шаг назад.
Я встретился с лучницей взглядом, та мгновенно застыла:
— Дарм, в сторону!
Алхимик немедля не секунды, пигнулся, отскочил в сторону. С опозданием вылетела стрела.
— Чёрт!— очнувшаяся от мгновенного оцепенения девушка потянулась к колчану.
Я ухмыльнулся:
— Морво.
Лучница закричала, упала, в ужасе подтянула штанину. Её голень обвивала змея, от места, где клыки вонзались в плоть, расползалось пурпурное пятно.
Прежде чем лучница что-то успела сделать, её в живот ударил каменный посох. Нога выбила из ослабших пальцев лук.
Но оборотень не остановился и вторым пинком отбросил девушку к стене. Самина дрожащей рукой достала кинжала, вытянула перед собой, отчаянно крикнула:
— Не подходи!
Но Асалу было всё равно на крики, он сделал шаг вперёд и…
— Погоди,— я с улыбкой положил на могучее плечо ладонь,— она и так скоро умрёт.
Оборотень остановился. Самина дрожа посмотрела на поднимающееся по голени пурпурное пятно. Про́клятой змеи уже не было видно, а это значило лишь одно- проклятие сработало в полную силу.
Я ухмыльнулся:
«Проклятия — отличная вещь».
Я перевёл взгляд на преспокойно отряхивающегося Дарма. Если бы не Взгляд Василиска и Про́клятая змея он мог бы и умереть.
— Господин герой.
— Чего тебе?— я отвлёкся от мыслей и посмотрел на Самину. Из глаз лучницы уже текли кровавые слёзы, девушка смотрела на меня с мольбой:
— Прошу, спасите меня!
Я пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, милосердный герой и подумал бы, но,— я театрально вздохнул,— ты так опасно держишь нож.
Лучница откинула клинок:
— Прошу…
Слабые ладони сложились в молебном жесте.
Я улыбнулся самой добродушной улыбкой, какой мог:
— Дарм, дай мне предмет исцеления.
— Предмет исцеления?
— Да,— я повернулся к алхимику,— хочу дать нашей подруге новую жизнь.
Ранее пребывавшие в непонимании глаза резко сузились, бледная рука пошарила в сумке, протянула предмет:
— Я вас правильно понял?
— Более чем.
Я подошёл к Самине, взгляд лучницы уже потерял фокус, она смотрела лишь в молчаливой мольбе на меня.
— Асал, подними её и держи покрепче.
Оборотень откинул каменный посох, легко поднял девушку за подмышки:
— Так вот?
— Да.
Глаза Самины расширились, когда она взглянула на происходящее с нового ракурса:
— Что вы?!
В одной моей руке был зажат нож, во второй — ядро маны.
Я с хрустом вонзил кинжал чуть левее грудины прямо на уровне сердца.
Зародившийся в лёгких девушки дикий крик был прерван накрывшей её рот ладони.
С сочным звуком зубы вцепились в попытавшуюся прикрыть рот кисть, потекла кровь.
Асал сжал зубы.
— Ты лучше задвинь ей подальше, тогда она ничего не сможет сделать.
Асал последовал моему совету, и сразу с ухмылкой заметил:
— Работает!
— Всегда пожалуйста.
Не обращая внимание на мычание непися, продолжил расширять рану, и наконец, когда она стала достаточно широкой, я просунул в неё ладонь вместе с ядром маны.
Я закрыл глаза, из губ потоком потекли слова заученного заклинания.
С каждым словом сердце лучницы под действием заклинаний и ядра маны деформировалось всё больше, пока совсем не перестало биться. Сердце сжалось, превратилось в кусочек твёрдого тёмного материала.
Стоило последнему слову вылететь из моего рта, как я устало отступил.
— Получилось?
— Не знаю,— я покачал головой,— через несколько часов станет ясно.
Дарм подошёл, протянул платок. Я благодарно кивнул, вытер пот:
— Если из неё выйдет тот тип нежити, что я задумал, то её нужно обмотать бинтами. Дарм, справишься?
Алхимик кивнул:
— Только у меня нет бинтов.
— У меня в сумке есть. Я подготовил эластические бинты.
Повисло молчание.
Я напрягся, оглянул нпс:
— Что?
— Вы изначально знали о предательстве Самины?
— А что, если так?
— Тогда нам не остаётся ничего, кроме как восхищаться вашей гениальностью, господин герой.
Я удивился, исподлобья посмотрел на Асала:
— Ещё называешь меня героем?
Оборотень оскалился:
— А почему нет?
— Не кажется ли вам, что человек, убивший своего спутника, не достоин называться героем?
— Она первая напала.
— Но,— Дарм пожал плечами,— если это вас смущает, мы вас можем называть тёмным героем?