— Иди ты! — буркнул Засланец да хлопком ладони закупорил пробку на бутылке. — Я вот очень даже по-людски живу! Вчелха выхлестал полбочонка мёда и тлхёх баб во все места это… того. И сегодня не хуже погуляю!
— Сегодня гуляйте, как хотите, — смилостивился Данрад и тут же пригрозил. — Но чтоб, сука, завтра к обеду все, как малосольные огурчики были и ссать против ветра могли! Скорее всего, дело будет.
— Что за дело-то? — ради вопроса Данко отвлёкся от раскладки перед собой мастеровых инструментов для изготовления и правки стрел.
— Там узнаете, если срастётся.
— Чего тебе, Данко? — с сияющей в глазах хитринкой поинтересовался Браст. — Не без разницы чем заниматься, что ли?
— Нет, Матёрый. То, за что платят золотом, а не серебром да медью, мне больше нравится.
— Зажрался!
Слушать пустые разговоры можно было долго, но я, поправив хвост, в который весь последний год собирал отросшие волосы, отправился смотреть, как там Элдри хозяйничает. В присмотре особой нужды не было. Девочка хорошо и самостоятельно справлялась с большинством зелий и заклинаний. Но, как и любой полный энтузиазма подросток, порой могла выкинуть какой крендель. То она забыла что-то, то колбу от предыдущей варки не вымыла, то разбила трубку и соединила аппарат по эксклюзивной неработающей схеме, то ещё чего. Как говорится, редко да метко. У меня же было полно времени, так что до вечера я и провозился вместе с ней. Элдри не возражала ни против моего присутствия, ни против работы. Магия была для неё в удовольствие.
— Вы тут стухнуть решили? — приоткрыв плотно закрытую дверь, сунул нос в нашу обитель Нелюдь.
— Мешаем, что ли?
— Да дым коромыслом. Башка аж не варит уже!
— Так иди с остальными куда! — рассердился я.
А то мне дышать чем было! Я же вообще в эпицентре находился.
— Ага. Как же! Мне Драконоборец наказал тебя сторожить.
— Меня? — удивился я.
— Тебя-тебя! — показался из-за спины Нелюдя хорошо так подвыпивший Сорока. — Мы тут решили поминальную по Окороку устроить и чтоб всё, как он при жизни любил. Вот наш первый, прознав про то, и наказал тебя ясноглазого такого не трогать. Так и сказал: «Смотрите не похерьте, суки, мне мага!».
Процитировал он хорошо. Интонация удалась на славу.
— Хм. Замысел, однако, неплохой. Мысли в голове Холщи мне нравят…
— И тут я подумал! — перебил меня Сорока. — Так наш маг-то наверняка и сам похериться не прочь? Чего он здесь один, как дырка в заднице?!
— Я вообще-то с Элдри, — я сложил ладонь в кулак и указал большим пальцам назад себя.
— Эй, Малая. Отпустишь папку, а то нам без него веселуха не прёт?
— А мне с вами можно?
— Нет. Тебе рано ещё учиться целоваться!
Фраза давно уже стала традиционной, когда Элдри хотела увязаться куда-то, где детям не место. И поблагодарить за столь прекрасную идею следовало Марви. Сорока, конечно, с самых первых дней по-отчески бдил, чтобы ребёнок кой чего совсем неприглядное не видел и не слышал, и всё же у него были свои понятия о приличном. А Марви, выросшая в благородном доме, обладала более изящной натурой. Она прониклась к девочке настолько, что постепенно даже отучила Стаю обсуждать при ребёнке похождения по бабам. И привычка соблюдать это негласное правило, которое лично я не решился бы навязывать, как ни странно, сохранилась и после смерти женщины.
Как Марви удалось пробудить хотя бы скудную частицу приличия в столь неприличном обществе?
— Ладно. Идите. Всё равно тут только разлить по склянкам осталось.
Я не выдержал и обернулся, мимикой выказывая своё возмущение. Стольких поводов отмазаться от гулянья меня только что лишили! Элдри, однако, только хитро улыбнулась и легонько подтолкнула меня в сторону двери.
— Короче, пошли уже!
Нелюдь сгрёб меня своей огромной лапой буквально-таки в охапку. Выбора не оставалось. Пришлось тащиться куда-то на ночь глядя… Тьфу!
— Куда идём-то? — вялым голосом осведомился я.
— В «Сизую молодуху».
Название мне ни о чём не говорило, всё-таки шёл всего лишь второй день моего пребывания в Йоррахе. Но, скажу прямо, оценить достоинство этого заведения мне толком и не удалось. Едва мы до туда дошли, как выяснилось, что одна часть разгулявшейся Стаи уже отправилась взбираться на стену, чтобы с неё «посрать на головы дикарям Севера», а другая решила хорошо провести время в борделе, а потому тоже отсутствовала. Идея отправиться к шлюхам принадлежала Засланцу, но почему-то именно его бедолагу горемычного и оставили нас дожидаться.