За частоколом раздался хохот. Вожак Стаи спокойно дождался, когда он утихнет, и тогда произнёс:
— Дело-то хорошее вы предложили. Вот только там в лесу осталось ещё несколько моих людей. Они ждут от меня вестей.
— Сколько их?
— Семеро.
— Въезжайте. Я отправлю к ним человека дать знать, что до полудня вы вернётесь.
А что, если не вернётся этот гонец?!
Я покосился на Данрада, но тот и сам был не дурак.
— Лучше пусть это сделает тот, кого они знают, — главарь положил руку мне на плечо, но человек в шлеме с эмоциональным восторгом, позволившим мне наконец-то узнать его, произнёс:
— Тогда я поеду!
— А кто ты такой? — требовательно вопросил вожак Стаи, и Арнео снял с себя железную кастрюлю.
Несмотря на то, что остальные наши расположились возле костра на краю поляны, Элдри бог-бард привёз с собой.
Последний раз Арнео мы видели с год назад, уникальным образом снова столкнувшись на тракте. Он тогда повернул коня и поехал с нами в обратную сторону, возвестив, что зря некая Брульда страдала, что он де не вернётся. Неудивительно, что девочка соскучилась по его обществу. Времени прошло много с тех пор. И сейчас она, одетая в купленное накануне зелёное платье, весело подпрыгивала возле Арнео и что-то задорно щебетала, совсем не обращая внимания на взгляды варваров. Хотя они не особо-то враждебными и были. Светлые волосы девочки как нельзя лучше подходили родине северян-варваров. Рядом с хранителем мира, выдающим себя за местного скальда, она вообще больше напоминала его дочь, нежели мою.
… И от их общего сходства да совместного веселья меня передёргивало.
— У нас воины берут в походы мальчиков. Учат их так сражаться, — заметил местный глава, назвавшийся конунгом Льёгваром, и жадно отрезал ножом кусок мяса от бараньей жирной ноги. — Никто в здравом уме не потащил бы за собой девицу.
— Она дочь одного из них, а мать у неё умерла рано. Никуда больше не денешь, — ответил за меня Арнео, присаживаясь по правую руку от Льёгвара.
Элдри меж тем крайне нагло втиснулась на лавку между мной и главарём. И наглость заключалась не в том, что никакие женщины за столом не сидели. Сидели ещё как! Просто пододвигать своей задницей Данрада лично я бы не стал ни в жизнь.
— Других светловолосых в твоём отряде я не увидел. Твоя? — беззастенчиво поинтересовался конунг у нашего вожака, сравнив его волосы с цветом волос Элдри.
Челюсть у Данрада перестала пережёвывать. Он с грозным недоумением посмотрел на девочку так, как если бы впервые видел её, а та, поглядев ему прямо в глаза, открыто улыбнулась.
— Его, — самостоятельно предоставляя нам больше места на лавке (то есть отодвигаясь), ткнул в меня пальцем Данрад.
— Потому любому мужчине и нужен дом. Тогда его сердце познаёт верность, а женщины остаются женщинами, — сказал Льёгвар, и внимающие ему согласно закивали головами.
Трапеза чем-то походила на пиршество градоправителя во Вцалбукуте, но была куда более скромной и суровой. Смех слышался нечасто, да и выпивки было совсем немного. В кувшинах стояли большей частью отвары трав, свойств которых я не ведал. Растительность холодного Северного Беспредела отличалась от растительности Амейриса, Старкании и Ингшварда. Может, я когда-то и читал что-то о ней, но за ненадобностью подзабыл. Основательно. Когда же все насытились, женщины и почти все воины (язык не поворачивался называть их селянами) покинули огромный дом, предварительно сдвинув длинные столы и лавки к стенам. Внутри осталось, помимо меня и Данрада, семеро.
— Итак, ты назвал себя свободным человеком, Данрад-Драконоборец, — произнёс Льёгвар, оставаясь сидеть на высоком стуле. Судя по тому, что все остальные сидения были убранными скамейками, эту мебель можно было считать и троном. — Что же ты намерен делать в наших землях?
— Пройти по ним к другим.
— И где они?
— Не знаю. Но они далеки от Диграстана.
— Он и его люди выглядят хорошими воинами. И могут принести нам удачу, — сказал кто-то.
— Может и так. Послушай меня, Драконоборец. Скоро наступит осень — время набегов. Но в этот год под предводительством конунга Гретхорна оно станет временем завоеваний. Кто‑то, как червь, копается в земле. А кто-то топчет червей. Присоединяйся к нам, и ты добудешь славу и деньги. Мы займём города червей, отберём у них их зерно, скот и монеты. Но монеты нам не нужны. Их ты сможешь взять себе.
— Война, канеш, самое-то времечко, чтобы стать богачом и героем, — улыбаясь один уголком рта, сообщил Данрад и вдруг резко посерьёзнел. — Но героем да богачом становится не всякий, могил куда‑как больше. Мне людей за деньги или славу не вернуть к жизни.