— Подставляй тарелку! — подшагнула ко мне повариха, она же деревенская староста. Массивная женщина в годах с титанической силой, способной поднять полный супа котёл в одиночку. И не удивительно — чуть выше округлого румяного лица дёргались маленькие медвежьи уши.
— Спасибо, — кивнул я, давая старосте осушить половник в тарелку. Приборов не завезли, тут только ручками. Вдохнув аромат специй, обжёгший нос, я поднёс тарелку ко рту, делая первый глоток. Тепло. Терпко, солёно… Вкусно.
— Суп-чик, суп-чик, — хлопала себя по бёдрам Кагата, когда повариха подошла к ней.
— Кушай, девочка, — обнажила короткие острые клыки бабуля, подливая ей суп. Наплевав на температуру, моя подруга принялась есть, аж причмокивая. Выдохнув, я покачал головой, отпивая ещё немного из своей тарелки.
Рядом играли в догонялки дети. Ну как — в догонялки… На четырёх конечностях, пытаясь укусить беглеца за задницу и издавая при этом лай, вой и рычание, пусть и сдержанное, чтобы не мешать взрослым. Честно? Я пару раз видел, как Кагата к ним присоединялась. Ужасное зрелище… Взрослая женщина на четвереньках, имитирующая звуки, издаваемые животными. Даже с "Берсерком" её пару раз куснули за филейные части, однако, жаловаться ко мне Кагата не пошла, стерпев обиду, но стыбзив из сумки пару исцеляющих эликсиров. Вот достанет меня слишком сильно, припомню…
Пока мы ели, Ийра о чём-то переговаривалась с солдатами. Конечно, они рвались в бой — но ещё по прибытию я решительно отказался, попросив бравых воинов охранять деревню, пока мы разбираемся с рыцарями. От нечего делать они сперва окружили её частоколом, настругав брёвен, а потом плюнули, разобрав конструкцию и устроив по всему лесу ловушки. В основном, конечно, ямы с кольями на дне. Поэтому с того дня мы пользуемся только скрытыми в лесу тропами, которые могут вычислить исключительно другие зверолюды. И то — по запаху. Без Ийры, ждавшей нас после стихшего сражения, мы бы добирались до штаба часа два вместо пятнадцати минут.
Схрумкав всё, что было в тарелке, я отложил посуду в сторону, погружаясь в свои мысли. Перегнав очки навыков в очки мастерства, добил "Мастера меча" и "Зверя битвы" до пятидесятого, максимального уровня.
Мастер меча(ур. max)
Немногие владеют клинком так же, как и вы. Сражаясь, вы используете любую, даже самую маленькую щель в обороне врага, расширяя её и в считанные секунды превращая её в зияющую брешь, в которую и несётся ваш меч, обрывая жизнь вашего врага. Вы мелькаете на поля боя, и за вами не может уследить глаз простого смертного. Даже опытные воины с трудом держат ваш удар, не в силах среагировать на него вовремя. Ваши невероятные ловкость и сила во много раз превосходят человеческие пределы, а потому вы движетесь быстрее, чем бежит жизнь в Кристар(ур. 3). Ваш меч мелькает в ваших руках, и почти никто не способен угнаться за ним(ур. 25).
Хоть в этом мире и нет такой вещи, как абсолютное мастерство, вы владеете клинком, как никто другой. Ваш стиль не похож на остальные, он нестабилен, грозен и смертоносен… Лишь избранные Кристар способны потягаться с вами в сражении один на один(ур. max).
+100 к Ловкости(+2 за каждое вложенное очко мастерства)
— 50 % к трате выносливости за использование навыков(-1% за каждое вложенное очко мастерства)
Замедление течения времени(относительно остального мира, исключая владельцев того же навыка): 37,5 %(+2,5 % к эффекту за каждые три уровня навыка)
+50 к обращению с клинковым вооружением(+1 за каждое вложенное очко мастерства)
+20 % к скорости движений в бою
+25 % к Урону и +10 % к дополнительной скорости движений в дуэлях
Зверь Битвы(ур. max)
Вы — царь сражения, повелитель клинков и император стали. Ваша бесконечно горячая кровь полыхает в ваших венах, словно жидкий огонь, питающий неостановимую машину в мешке из мяса и костей. Вам плевать, кто стоит на вашем пути — закованный в цельный панцирь рыцарь, когтистое чудовище или легион мертвецов — они падут, как падали многие до них… И многие после. Ваше искажённое в предвкушении свежей крови лицо вселяет ужас в сердца ваших врагов(ур. 3). Ваш напор не может сломить ни глубокая рана, ни удар молота, превращающий внутренние органы в фарш(ур. 4). Даже находясь на смертном одре, вы сражаетесь с прежней яростью, игнорируя любые ранения(ур. 5). Если в этом мире и есть несокрушимая воля, то эта воля принадлежит вам(ур. 25).