Героическая судьба Сократа оставила глубокий след в душе одного из самых известных позднеантичных авторов – Апулея из Мадавры. В своем сочинении «О божестве Сократа» Апулей называет афинского мудреца не иначе, как «муж совершеннейший», «которого достоинство мудрости сравняло с любой божественной силой». Мудрость для Апулея – лучшая из добродетелей и к обретению мудрости он призывает своего читателя, напоминая в этой связи о другом многомудром герое: «Почему же ты не посвятишь себя мудрости, не устремишься наконец к ней, чтобы не слушать, как хвалят в тебе чужое, но чтобы тот, кто хочет тебя славить, восхвалял бы тебя так, как восхвалял Улисса Актий в своей трагедии „Филоктет“: „Славный, отечеством рожденный малым, чье имя известно, знаменит мощный дух, ахейского флота правитель, дарданских народов суровый мститель, сын Лаэрта“… Разве иному тебя учит Гомер, на примере того же Улисса, когда изображает постоянной его спутницей Мудрость, которую он, по обыкновению поэтов, называет Минервой? С этой спутницей он все ужасное преодолел, все опасное поборол. С ее помощью он, вступив в пещеру Киклопа, вышел; увидев быков Солнца, воздержался; сойдя в царство мертвых, поднялся. Та же мудрость была его спутницей, и он проплыл мимо Скиллы, но не был похищен; был рядом с Харибдой, но не был схвачен; испил чашу Кирки, но не изменился; сошел к Лотофагам, но у них не остался; слышал Сирен, но к ним не сошел».
Как путь обретения мудрости строит Апулей свой роман «Метаморфозы». Он изображает в нем перипетии судьбы не сформировавшегося героя, подобного Одиссею, бросающего вызов самим богам, но простого человека, волею судеб оказавшегося в весьма необычной ситуации. Такой персонаж – традиционный герой волшебной сказки. Соответственно, ткань «Метаморфоз» Апулей ткет не из героико-эпических мотивов, а из сюжетов волшебной сказки и новеллы.
В новеллистической сказке традиционные персонажи сказки волшебной подверглись известной рационализации: ведьмы были переосмыслены как просто злые старухи или сводни, лесные демоны и чудовища – как жестокие разбойники, скрывающиеся в таинственном лесном логове и заманивающие туда своих жертв, чудесные жены – как мудрые помощницы своих избранников, активно вызволяющие их из беды. Еще одним важным аспектом перехода волшебной сказки в новеллистическую является подмена чудесных способностей героя его находчивостью и хитростью. В свою очередь, волшебные силы, выручающие героя, выражаются в новеллистической сказке как его судьба, как некая высшая сила, пробивающая себе дорогу вопреки злонамеренности людей и всевозможным препятствиям.
Создавая «Метаморфозы», Апулей черпает из самых различных источников – он использует сюжеты и волшебной сказки, и новеллистической. Главный герой романа Луций становится жертвой собственного любопытства – пытаясь приобщиться тайнам магии, он превращается в осла. В таком образе он претерпевает многие злоключения, познает мир без прикрас. Мир «Метаморфоз» уже далек от «иного мира» волшебной сказки, это как будто реалистический мир новеллы. Но по сути это все та же преисподняя.
Луций странствует по «миру мертвых», и картины, посредством которых Апулей описывает испытания своего героя, не оставляют никаких сомнений в этом. По словам С. В. Поляковой, «автор обыгрывает тему «страшного мира. Материально-телесный, грубый аспект бытия, отраженный в книгах I – X, насыщен действием, непокоем; в нем все движется в нестройной толчее сменяющих друг друга тягостных случайностей, происшествий, людей, за ничтожными исключениями, злобных, коварных, преступных и жестоких. По преимуществу выведены представители наиболее грубых или материальных занятий – все эти бесконечные мельники, огородники, легионеры, повара, поселяне, пастухи, конюхи, трактирщицы, привратники, разбойники, странствующие торговцы, продавцы рыбы, торговцы скотом, сводни, порочные рабы, ростовщики, любострастные дамы проносятся по страницам «Метаморфоз» в каком-то зловеще-плотском хороводе. Тяжелая, давящая вещность создается и описанием рынка, гостиницы, мельницы, разбойничьего вертепа с его складом награбленной добычи, палат богатой жительницы Гипаты, отягощенных статуями, мебелью, картинами, яствами и т. д. Здесь верх всегда одерживают негодяи и убийцы, и от книги к книге зло все нарастает – убийства сменяют супружеские измены, измены – коварство, коварство – кровавые расправы, расправы – самоубийства».