— Вы… — с клокочущим рыком протянула Кара, задохнулась, оперлась на его стол, навалилась, склоняясь к Огневу. Близко-близко, обнажив клыки, наверняка выпадая из ломкого и хрупкого человеческого облика и являя алые искры пожара на черной радужке да мощные песьи клыки, но от кардинала разило холодом, как от мертвеца.
И смотрел он так же. Мертво и совершенно безынтересно. Каре показалось, что если прямо сейчас она перегнется через стол еще больше и вцепится ему в горло зубами, заливая драгоценные бумажки липкой кровью, он не будет против.
Мотнув головой, словно отряхиваясь от воды, Кара отстранилась, резко крутанулась на каблуках тяжелых ботинок и ринулась в приоткрытую дверь, не сказав больше ни слова. На пути едва не вписавшись в стайку разноцветных ведьмочек, прилипших к двери в кабинет начальника, Кара не выдержала — рявкнула что-то на архидемонском, резко пролаяла в ошарашенные девичьи лица — повисла неприятная тишина, инквизиторы застыли, устремив на нее взгляды все как один, — грубо отпихнула с дороги и кинулась на улицу.
Издав злой громкий рык, Кара замахнулась ногой, застыла так, разъяренная и готовая убивать, на пару мгновений, и, просчитав до десяти, передумала бить ботинком с железными набойками хромированный черный бок новенькой машины. Вместо этого, набрав в грудь побольше воздуха, с коротким вскриком вмазала по невысокому заборчику. Раздавшийся долгий гул ее, очевидно, не удовлетворил, потому что командор пошла на второй замах.
Легкий ветерок взметнул листву на толстом дереве, вмурованном в брусчатку на небольшом клочочке земли; зашуршало, зашумело, но Кару это по-прежнему не успокаивало. Остервенело метаясь возле своей машины напротив офиса Инквизиции, она мрачно проклинала кардинала.
— Кара, дыши, — спокойно посоветовал Влад, устроившийся на раскаленном солнцем капоте: ему, призраку, было совершенно наплевать на этот пренеприятный факт. — Это испытание Огневым, все рано или поздно его проходят. Он упрямый баран, мы привыкли. Инквизиторство, кофеек будешь?
Непонятно, раздражала ее невнятная попытка успокоить или поразительное умение Влада перескакивать с темы на тему — или даже спокойная и чуть извиняющаяся улыбка Яна, отбирающего у замельтешившего вокруг духа пластиковый стаканчик, — но она все-таки добила бордюр точным ударом. Камень вышибла — он зашатался, скрипнул.
— Террористка, — хмыкнул Влад. — Закроем ее на пятнадцать суток?
Настроение у него было поразительно хорошее: вероятно, виной тому необычайно солнечная и жаркая для Петербурга погода. Обрушилась на них, залила привыкший к скучной серости город, высветила все небольшие дворики. Кара бы в другое время тоже радовалась и требовала у неугомонного Войцека притащить кофе и ей, но сейчас мозг предательски грызла одна единственная мысль: если они в ближайшее же время не найдут похищенный Грааль, Люцифер вывернет ее наизнанку.
— Стукни его, — не оборачиваясь, потребовала у Яна она. — Да я знаю, что он мертвый. На досуге стукни.
Инквизиторы понятия не имели, что они ищут. Кара еще порывалась сказать Владу, но Люцифер запретил начисто, и по его лицу легко было догадаться, что Сатана не намерен шутить. В который раз у Ада похищали что-то ценное настолько, что это могло бы привести к новой войне, и в который раз это вешали на Гвардию…
— Проходной, блять, двор, сигнализацию им куплю, — вполголоса заявила Кара, рассматривая исцарапанные мыски своих ботинок. Резкими движениями, едва не разодрав в клочья, как обезумевшая кошка, вытащила из кармана мятую пачку и закурила.
Оглядевшись по сторонам, Кара ненадолго остановилась и глубоко вдохнула горький густой дым. Ян допивал кофе, Войцек, прислонившись к ее машине, сосредоточенно высматривал что-то наверху, в безоблачном синем небе. Ненадолго стало абсолютно тихо, только заливались щебетом где-то поблизости птицы, а на большой дороге шуршали шины автомобилей. Жар овевал ее лицо, ветер ерошил волосы. Было тепло, солнце уже начинало припекать спину в черной рубахе.
Парило; лето разгоралось все сильнее, необычно ярко для Петербурга. Под гнетом этого жара город загибался и задыхался, как будто на шее его затянули грубую пеньковую веревку, а из-под ног вот-вот выбьют шаткий табурет. И он застыл в ожидании чего-то темного, что — Кара ничуть не сомневалась — уже легко ступило на узкие улочки и вдохнуло ржавый илистый воздух. Город не двигался, стыл, как в янтаре, в выжигающем свете и чувствовал подступающую к нему ночь.
Она хотела бы кинуться в бой и собственноручно переворошить все крысиное гнездо местного черного рынка, но Огнев не позволит. Позволит он только припугивать проверками, как вот сейчас, и топтаться на месте еще неделю. А тем временем Грааль уже запросто уведут через границу куда-нибудь в Европу…
— Поехали, — бросила Кара, безжалостно расправившись с окурком.
— Всех убивать? — невинно уточнил Влад.
— Домой. Я подброшу.
========== Глава II ==========
Когда следующий раз чувства вернулись к Падшему, толстое тупое колено ударило ему чуть правее солнечного сплетения. Ребро прошибло током, гулкий хрип, смешанный с криком и бульканьем наполненного кровью рта, вырвался из уст Падшего, инстинктивно пытающегося свернуться в клубок, спрятаться от ударов сапогами с металлическими, будь они прокляты, набойками. После сотен лет жизни без чувства боли, получая удар в мягкие ткани, ты с точностью можешь сказать, какими именно набойками тебя бьют. Кристофер чувствовал, что маленькие пирамидальные, выточенные из алюминия вкрапления в ободок подошвы причиняют ему такую боль, какую только может почувствовать его тело сейчас.
Следующий удар по спине вскрыл засохшие раны на лопатках, и Падший знал, что в ближайшие дни желтовато-коричневый гной будет стекать с рубцов, если он, конечно, переживет этот вечер.
Рассыпались на горячий асфальт черные восковые свечи, вывалился гримуар с рынка, был близок к тому, чтобы упасть на землю, весь ряд зубов верхней его челюсти. Сквозь стоны Падший пытался кричать заклинания, ломал и выкручивал себе пальцы в элементарных защитных жестах, плавно переходящих в злобный фак, но это никак не влияло на настроение его новых товарищей. Не стоило уходить от Мартовского. Пусть тот был с чудинкой, пусть от него за милю несло дешевым Camel`ом, пусть с ним в квартире остался миловидный ангеленок, вызывающий у Кристофера смесь симпатии, ненависти и отвращения, но они хотя бы не пытались его убить. Да, наверное, не пытались.
От болевого шока путались мысли, кружилась голова, терялось ощущение времени и пространства. Несколько часов — и он беззаботно шастает по подворотням города на Неве, размахивая пакетом с набором маленького сатаниста, ищет ближайшую круглосуточную кофейню и возможность добраться до Христофера через разведенные мосты, а спустя мгновение — посылает на хер нескольких агрессивно настроенных ребят, чувствуя, как бунтует от непривычки его тело, как оно не хочет ввязываться в драку без крыльев. Без отменной реакции, с чувством боли, без огромного запаса магических сил, без безлимитного чувства собственной важности. Хотя нет, последнее было еще при нем, точно при нем…
Падший был рад. Рад, что не получил несколько пуль из «Осы» в живот. Или не из «Осы», какой-нибудь «Грач», как тот, что он оставил у Марта, доставил бы тоже некоторые неприятности для небессмертного существа. Был рад, что бита, наподобие тех, что он видел в магазине подарочков, не касалась его шеи и лица, спины и живота. Знаете, на таких обычно пишут: «Весомый аргумент»…
Когда кончились удары, крики и еще удары, Кристофер пускал на асфальт кровавые слюни, смотрел, как мягко светит чуть голубая луна, как потускневшая вывеска «Продукты» с несколькими не горящими буквами разгоняет собирающуюся тьму, как с небольшой хрипотцой где-то каркает ворон и прямо перед его носом ползут маленькие муравейчики, которым совсем нет дела до валяющегося существа перед ними, кроме, конечно, желания его унести. Но, вроде бы, пока им это не по силам, и они пытались найти что-нибудь поменьше, дабы поживиться.