Для Кары купол стал полностью прозрачен; Каролина обернулась к ней, но слово «посмотрела» абсолютно неприменимо к человеку, на месте чьих глаз белая повязка.
Корак собрал бастард обратно, все еще не в силах унять дрожь. Аирош радостно подняла ятаган, Каролина обнажила меч и сделала шаг вперед. Кара двинулась ближе к Кораку, как бы желая встать с ним спина к спине, сложила крылья, а потом с отрывистым воплем ринулась на Каролину, размахивая клинком, очевидно, не видя в слепой серьезного противника. Каролина отточенным движением ушла в сторону даже чуть заранее, чем в последний момент. Затем парировала удар, который Кара нанесла, изловчившись резко развернуться после первой неудачи.
— Многие будут звать её как положено отроду: госпожа… — уверенно заявила Каролина, и лицо ее исказилось.
Корак и Аирош, оба уставшие до ужаса, обменивались чередой парных и строенных ударов, надеясь однажды пробить защиту друг друга. Корак стоял спиной к сражающимся Каролинам, продолжая свои маневры. По звуку пытался определить, насколько успешно воюет та или другая. Кара орала громче и била яростнее — она словно хотела поиздеваться над слепой, ориентирующейся лишь на звук, потому грохотала, словно пустынная буря; Корак полагал, что это дело чести — не рубить же беззащитную девчонку! Перехватив взгляд Кары, он угадал в нем полную растерянность, смятение: Каролина уворачивалась от ударов ловчее многих зрячих, вертелась на месте волчком, балериной, отражая удары, но не слишком спеша наносить свои. Там, где Кара должна была сотню раз выиграть, переломить, осилить хлипкую преграду, она снова и снова встречалась с серьезным отпором, вынуждена была сама ставить блоки. И это злило ее все больше.
— Кара, не дай себя обмануть! — не выдержал Корак, сбивая дыхание. Аирош моментально наказала за подобную вольность, увеличила темп ударов, не позволяя отдышаться. Но Корак не мог остановиться на полуфразе. — Она не видит. Она — знает.
Это многое объясняло. И безуспешность атак Кары, воюющей с упоением, достойным берсерка. И ленивость контратак Каролины, которая точно знала, что каждая из них обречена на провал. Работать первым номером — непозволительно, когда знаешь каждое движение, мысль своего соперника. Когда отражаешь любую атаку в тот самый момент, когда в голове визави сверкает нейрон. Каролине хватало средней физической подготовки и невыдающегося навыка владения холодным оружием, чтобы противостоять Каре, что была на три головы выше ее в каждом из этих моментов. И Кара уже начинала уставать, двигалась медленнее и скоро должна была ошибиться — непременно! И Корак боялся этого момента больше драки с Аирош. Однако ничто не заставило бы ее бросить все и отступить, потому Кара снова напала, подставляясь…
Корак не чувствовал обеих рук, запястий, плеч и спины. Второе дыхание давало ему шансы каждый раз, когда он вспоминал, что теперь не единственный, чья жизнь под угрозой. Когда Падший вспоминал, что без него Аирош и Каролина точно заклюют командора, приходилось сражаться с новыми силами. Связь молчала — его боялись отвлечь, но Корак почувствовал неожиданный прилив сил, совсем не метафорический, а вполне реальный. Энергия хлынула к рукам, усилила удар. Он скосил взгляд на то место, где была Астарта, страшно рискуя, но — увы! Испарилась без следа, сгинула. А по ярко-алому окрасу грохочущей силы он оторопело узнал Влада, который отдавал ему все.
— Она давно не любимая… — вновь предрекла слепая с трудом, будто плача.
Каролина вновь ушла с линии атаки. Двигалась с такой грацией и легкостью, что скорее походила на уличную танцовщицу. Не обремененную тяжестью лишних мыслей, готовую взлететь в любой момент на игрушечных крыльях. Она двигалась уверенно, не суетясь и каждый раз выбирая единственное верное движение.
Так она выскользнула из зоны контроля Кары, нырнула ей под руку. И все складывалось так, как было нужно. Кара не успевала вернуться в стойку, Корак, стоящий боком, ни за что не поднял бы руку ни на одну из них.
Каролина была так похожа на Фемиду, когда занесла меч над головой Кары, когда, слепая, выносила приговор, что казалось, поле битвы стало полем акционизма.
Краем глаза Корак заметил, как захлебнулась атака Кары, как Каролина филигранно выполнила маневр, занесла меч. Падший не успел подумать, решить и захотеть помочь. Просто продолжением одной из его контратак стал летящий в сторону Каролины угольно-нефтяной меч.
Этого не должно было быть, и Корак подтвердил свое мнение: гвардейцы имеют больше шансов изменить будущее. С неприятным звуком меч вошел в спину оракула с той же легкостью, с какой горячий нож входит в жирное сливочное масло. Слепая пыталась было крикнуть, но не справилась, выронила оружие, которое в падении лишь несильно царапнуло Кару. Забормотала, не замечая отверстие в собственном теле, но прекратив атаковать. Даже не попыталась поднять меч, быстро повернувшись в сторону Корака.
— Руссо был в другое время… Изменилась и буква и ударение, но ты справишься. Я знаю, а ты?
Почему-то показалось, что меч не должен был летать так, как летел. Казалось, что и крутящего момента было недостаточно и сильно он тянулся к земле.
Попадание, может, и не заслуга Корака.
Падший вновь пытался призвать оружие обратно. Аирош была быстрее. Полоснула Корака хвостом по щеке, раскроив, не встречая сопротивления. И, пользуясь ситуацией, занесла руку влево, готовясь единственным ударом перерубить шейные позвонки. Кара ошалело глядела на него, растерянная, едва избежавшая смерти. С немой яростью она уставилась на Каролину, очевидно, жалея, что не она нанесла удар, а потом, рывком развернувшись, кинулась к Кораку, крича что-то, боясь не успеть. Но была слишком далеко.
— Знаешь… Мэри… — прошептал Корак, и ятаган завис над его шеей. Аирош застыла завороженно, испуганно. Когда настоящая эмоция нарисовалась на милом демоническом личике, оно утратило свою идеальность — или так показалось Кораку. Когда Аирош услышала имя, она испугалась по-настоящему, и страх, плещущийся в ее глазах, возбуждал Корака так, как ни что другое. Падший схватил ее за волосы правой рукой, сильно тряхнул.
— Знаешь, Мэри, в моей голове звери. Они бы тебя съели, если бы я разрешил!
Аирош дернулась, попыталась отстраниться, но Корак крепко держал ее, чуть порыкивая. Падший что-то прошипел в лицо демонессы, ласково и играюче.
Медленно таял купол. Открылись взору черно-желтые, будто электрические, нити, исходящие от Аирош и исчезающие в метре от нее.
— Ко мне, — скомандовал Падший, и меч вновь собрался из частиц Тьмы. Падший занес меч и рубанул по «щупальцу». Аирош сжалась, не в силах противиться. — Жалкий грязнокровный Пожиратель, как же так вышло? Чье-то настоящее имя попало в очень, — удар по нити, — очень нехорошие руки!
Когда Корак особенно разошелся, когда уже в его глазах начали плясать огоньки пламени, осталось последнее тоненькое связующее звено.
— Твой хозяин будет видеть, как я убью его любимицу, о да. Мария — любимая, госпожа. Как многое меняет смерть, как сильно меняется ставший демоном, не так ли?
Падший прижался лбом ко лбу демонессы, по-звериному подняв верхнюю губу. В его повадках так мало оставалось от привычного спокойного Корака. Падший чувствовал кровь. Вибрирующий на шее амулет чувствовал близость расправы.
— Достань крылья, — приказал Падший тоном, не терпящим возражений. Он вернулся в комфортную среду доминанта, готового контролировать ситуацию.
Хлопок, сотрясание воздуха. За спиной Аирош два голых перепончатых крыла зависли, парашютами ложась на воздух. В глазах демонессы как никогда плескалось желание улететь подальше от ненормального Падшего, что занес переливающийся, пульсирующий меч над ее правым крылом.
— Оиален! Я действую от имени Первого. Того, кто дал тебе кров и пищу, семью и цель в жизни. Того, кто собрал каждого из нас, объединил и совершенствовал. Как думаешь, какова его воля? Вспомни, кто ты есть!
Корак на секунду завис, переваривая произнесенное. Затем медленно кивнул.