Гвардейцы в нерешительности застыли, глядя на Каролину. Не знали, что делать и говорить. Каролина тревожно окинула взглядом их и тех солдат, что подступали несмело, когда Ян жестом разрешил. По-птичьи наклонила голову, напоминая сову в темном лесу. Отсутствие глаз никак не мешало определить ее эмоции. Оракул задержалась на Каре, припадочно схватилась за затылок, зашипела.
— В багровых тонах расцвела паранойя. В соседней Вселенной случилась война. Ты есть Апостол, но не последний. Скорее первый, просто вера — другая. Дева из Ада, Дева из Петербурга, но не Дева из Рая. Будь осторожна и не верь в судьбу.
Корак сжал губы тонкой полосочкой, в напряжении наблюдая, готовый в любой момент рвануть ближе к Каролине. Боялся припадка, боялся, что та расшибется о твердую землю. А оракул теперь глянула не на Влада и Яна, а между ними. Она будто не видела на том месте двух людей, но одну единую сущность.
— Не забывай и не повторяй ошибок. Впереди — гроза, но за ней — великий рассвет. Или великий закат. Боль. Потеря. А затем — смерть. Она вечно будет ходить за тобой, играть на твоих ребрах, как на скрипке.
Каролина пропустила мимо подоспевшую Габриэль, будто просто не заметила ее. Ненадолго задержалась на Рахаб.
— Бойся городов, но верь в товарищей. За каждой Ассирией следует еще более новый Вавилон.
Наконец уставилась на Корака. Некоторое время стояла молча, застыв и облизывая губы. Еще несколько слезинок упали на землю.
— Если взорвется Черное Солнце, все в этой жизни перевернется. Он не вернется. Он не вернется. Ты видел то, что начертано. Ты слышал запах своей убийцы. Ты чувствовал тепло ее ладоней. Ты просыпаешься ночью от удушья, ты слышишь крики Баньши каждый раз, стоит тебе закрыть глаза. В Кареоне появился… я не вижу, не чувствую. Его будто нет, но за ним летают падальщики. Там, где он — там пища и мертвая кровь. Колесо дало новый оборот, в Кареоне теперь есть сильнейший из магов. Тот, рядом с кем даже Первый — ребенок. Тот, для которого ты и Зан — просто травинка на дороге. Я не вижу счастливого конца. Но ты теперь в Гвардии, а Гвардия часто меняет ход вещей… Обещаешь?
Корак понял, о чем она просила, но понял еще и то, что магические клятвы здесь ни к чему. Перед ним стояла просто девочка, которой нужно было верить в лучшее. И он пообещал.
— Ты знаешь, что нужно делать — и все еще стоишь! Не мучь изнанку, изгони меня наконец! И никаких слез! Или сам — или я попрошу Влада. Ну?
— Как бы не изгнать самого себя, — пробормотал Влад; предсказание произвело на него впечатление, он был необычно молчалив, а Ян глядел на него пристально, несмело придвигаясь ближе в желании поддержать и будто не чувствуя могильного холода. — Впрочем, где наша не пропадала…
— Мы не верим в предсказания, — добавила Кара. — И сможем друг друга защитить, не каркай. Гвардия-то и была придумана, чтобы менять правила игры.
Корак колебался, стараясь как можно дольше посмотреть на Каролину. Поднял руки на уровне живота, но выше не осмелился.
— Корак, ты сможешь. Ты же знаешь, что я уже не я. У тебя есть те, кто тебя любит. И есть те, кого тебе стоит любить. Закончи то, что мы начали так давно. И становись лучше день ото дня. Я верю в тебя.
Корак кивнул, сложил руки на уровне груди так же, как Аирош некоторое время назад. Падший не боялся задеть Влада, поэтому даже не стал просить его отодвинуться.
— Каролина, сестра Второго Палача, палача Души, я, твой друг, изгоняю тебя вникуда.
И сделал вращательное движение руками, оторвав их одну от другой. Каролина в тот же миг исчезла молча, хотя с уверенностью можно было сказать: было больно.
— Я отрекаю тебя от Истока и лишаю возможности переродиться. Будь спокойна, ты заслужила этот вечный отдых.
И попытался облокотиться на Кару и Яна, так как ноги больше не держали Падшего.
Комментарий к Глава XI
* Сиоанса — в мире Кареона оригинальная отметка на запястье, служащая магическим каналом для перевода энергии в заклинание. Может находиться как на одной руке, так и на обеих. В последнем случае мага принято называть Абсолют. Сиоанса определяет родную стихию мага, заклинания которой имеют большую силу.
О значении имени Марии, которое так старательно подсказывает Каролина (истинные имена, как мы видим, имеют необычайную силу), можно почитать где-нибудь здесь: http://analiz-imeni.ru/women/mariia/znachenie-imja.htm
А все, кто читал “Tempestas adversa” наверняка догадались, о чем были предсказания)
========== Глава XII ==========
У гвардейцев обычно было мало поводов для праздника, а в Аду мало что отмечали — только Исход, громогласную их победу, о которой не могли забыть спустя несколько лет и которую они точно станут чтить еще многие десятилетия. И хотя появление Корака едва ли было безвредным и счастливым, с одним они все были согласны: благодаря ему они дважды собирались всей Гвардией за разгульным застольем, пили в его честь, несколько смущая виновника торжеств, чего он, конечно, показывать не желал, храбрился, строил важную мину.
Дело шло к ночи. Столица погружалась в темноту, и на гвардейский замок тоже опустился сумрак — они зажгли магические светильники, а Влад на радостях стал колдовать, залезши на стол, едва не спихнув на пол тарелки. На него прикрикивали, возмущались, но Войцек самозабвенно размахивал руками, пока под потолком не стали зажигаться один за другим медовые светлячки, плавающие искорки, покачивающиеся, подмигивающие. Ненадолго стало тихо, только играла музыка, но и демоница-певичка, приглашенная по чьему-то знакомству, притихла, пораженно глядя на магическую красоту, хрупко зависшую над ними.
— А стриптиза не будет, да? — расстроенно протянул Корак, когда Влад неловко соскочил на пол, принялся напоказ отряхивать руки.
Ничего не сказав, устало отмахнувшись, Влад вполне мирно подтолкнул его плечом, многозначительно кивнул на графин с вином, и они снова наполнили кубки, чокнулись полушутливо, немного проливая. Рак потянулся с гаденькой улыбочкой пить на брудершафт, но Влад резво шарахнулся в сторону, удивительно точно его читая, и завел речь о какой-то совершенной ерунде, пытаясь отвлечь. Сначала они обсуждали кареонских демонов, потому что Влад, наглазевшись на Аирош, страшно заинтересовался, потом плавно перескочили на какие-то местные легенды — народов, о которых Корак прежде и не знал, и вот они запойно спорили о музыке — и даже не пытались перегрызть друг другу глотки!
Поодаль Ян беседовал с Карой, мягко улыбаясь; ему всегда выпадала сложная роль единственного трезвого в компании пьяных гвардейцев, он пил мало — Корак подозревал, что он просто не умеет, валится сразу. Однако ничем Ян не выражал своего недовольства, с пониманием сносил их заплетающиеся языки и масляно блестящие глаза, умел поддержать беседу или даже собеседника, не позволяя ему оступиться и рухнуть, подставлял плечо. Присматриваясь к нему, Корак с приятным удивлением не находил никаких признаков жертвенности: Яну и правда было хорошо с ними, он отдыхал от работы, от которой никак не мог отлепиться, и наслаждался вечером — как и все они, просто немного иначе.
— Инквизиторство разглядываешь? — фыркнул Влад.
Он смотрел и на других. На пьяную и радостную его избавлению птичку-Кару, одновременно и хохочущую от того легкого чувства счастья, какое поселилось в них с уходом Аирош, и грустила, вспоминая что-то — наверняка Каролину. Ишим танцевала с солдатами, улыбчивая и светлая; Габриэль беседовала с лейтенантом, имени которого Корак не знал; Рахаб весьма живо травила какие-то байки новобранцам. Они были вокруг, были живыми, настоящими, и он никак не мог определиться, что именно просыпается в его душе при взгляде на гвардейцев. Спокойная, благодарная любовь к семье — разве когда-то он находил в себе что-то подобное?..
Корак выпил достаточно, чтобы начать временами соскакивать с нити диалога, которую Влад то и дело дергал, словно струну, тянул и отпускал, перепрыгивая с темы на тему, ловким паучком вплетая одно в другое, пока полотно их беседы не расползлось от музыки до магии и от истории до звезд, которых в Аду не было и никогда не будет. Лишь черно-серебряные мундиры, блестящие в тусклом теплом свете волшебных огней. И Корак был с ними, и Корак был как они, и Корак был они. Впервые примерив хорошо подогнанную форму, он наконец понял, для чего никогда не носил погоны. Ради чего стоило отказаться от приглашения в Черную и иные Гвардии Кареона, отказаться от обезличивания и слияния в единый коллектив, отказаться от пестрых флагов и цветастых плащей, ограничивая себя нагрудником цвета меди. Ради того, чтобы пахнущая новизной, сыростью и серой грубая шинель упала на широкие плечи тяжелым грузом. Чтобы он, верный и своевольный, мог наконец ощутить себя среди таких же. И — Корак был с ними, и Корак был как они, и Корак был они: серебряные звездочки на черном пустынном и никому не нужном небе. Звездочки, пляшущие у видного только им костра. Звездочки созвездия Гончих Псов. Ее псов, псов командора.