Нет, он не в столице Мордовии, и вообще не в России, и даже не на Земле, а у северной границы Мерцающих топей, и сам попросил мага-рахива разбудить его посреди ночи.
— Да, встаю, — сказал Егор и принялся выпутываться из одеяла.
Костер едва тлел, но тепла давал ощутимо, в зените разлеглась убывающая луна, и светло было как днем. Устрашающе храпел Бешеный Соня, от болота доносились заливистые лягушачьи трели, жужжали немногочисленные, самые терпеливые и упорные комары.
— А я ложусь, — Ганди-Ла хихикнул почти по-человечески, расстелил собственное одеяло и устроился на нагретом месте.
Егор огляделся и обнаружил, что Аладдин тоже здесь — плавает в своем спальном мешке поодаль и даже, кажется, посвистывает носом. Отойдя немного в сторонку и сделав кое-какие дела, Грачев уселся к костру и изо всех геройских сил принялся сторожить.
Занятие это оказалось не столько трудным, сколько скучным.
Не происходило совершенно ничего, если не считать, что Махот переходил с раскатистого храпа на прерывистый и обратно да редких комариных атак. Мерцали звезды, необычайно крупные и яркие, или, может быть, просто хорошо видимые благодаря отсутствию пыли и засветки в атмосфере.
Егор все сильнее и сильнее хотел спать, и хотя постоянно тормошил себя, вскакивал, чтобы пройтись, тер уши, понимал, что еще немного — и дремота возьмет свое. Холодок, становившийся все более ощутимым, бодрости не добавлял, наоборот, вызывал желание сжаться в комок и закрыть глаза.
— Надо что-то делать, — пробормотал Егор, и тут глаза его остановились на безмятежно дрыхнувшем советчике. — Это что, я, типа, работаю, а он прохлаждается? Нет, никуда не годится.
Он в очередной раз поднялся, подошел к Аладдину и шепнул прямо ему в ухо:
— Подъем!
— Ы? — оранжево-лиловый спальник закрутился, точно покатившаяся по столу морковка, а когда остановился, стала видна заспанная физиономия и выпученные ошалелые глаза. — Чего тебе?
— Хочу использовать тебя по прямому назначению.
— Чего? — несмотря на всю ареальность и необычные возможности, спросонья Аладдин соображал ничуть не лучше разбуженного после пьянки слесаря любого провинциального ЖЭКа.
— Мне нужен твой совет, — пояснил Егор, судорожно размышляя, о чем бы таком спросить.
Заранее подумать он не догадался, а сейчас ничего не лезло в голову.
— А, ну это да… и все такое… Спрашивай! — Аладдин приосанился, что сделать, лежа в спальном мешке, не так-то просто.
— Хм… смотри, а если… — пришедшая в голову мысль была крамольной с точки зрения всех героических законов, но при этом довольно интересной. — Если я откажусь идти в поход против темного мага? Просто захочу остаться в этом мире, отправиться, скажем, на восток, куда Три Пальца никогда не доберется, и жить по-обычному. Что будет тогда? Меня выкинет обратно в мой родной мир?
— Каждый из вас, у кого есть хоть капля мозгов, задает этот вопрос, — советчик заулыбался чуточку покровительственно. — Нет, вернуться ты сможешь только в том случае, если выполнишь свое предназначение — повергнешь зло. Или погибнешь по дороге от его лап, и тогда назад отправится твой хладный и наверняка изуродованный труп.
Лицо Егора вытянулось, и Аладдин удовлетворенно хихикнул:
— Шутка, не бери в голову. Итак, ты отклонился от предназначения, забил на миссию и пошарашил неведомо куда в поисках спокойной жизни. Если это произойдет, ты лишишься, во-первых, СУКА, то есть меня, а вместе со мной и возможности понимать местные языки и изъясняться на них. Или ты полагаешь, что эти парни, — он указал на дрыхнувших неподалеку Бешеного Соню и рахива, — разговаривают по-русски?
— Ну… э… — честно говоря, Егор над этим вообще не задумывался, он считал само собой разумеющимся, что герой, явившийся в фэнтезийный, населенный не только людьми мир, никогда не сталкивается с языковым барьером.
— Во-вторых, — продолжал советчик, — сгинет невидимая, но от этого не менее реальная геройская аура вокруг твоего тела, именуемая также хварной, и ты потеряешь защиту от местных болезней, к которым у тебя нет, да и не может быть иммунитета. Через неделю тебя свалит кровавый понос, а через две ты благополучно скончаешься от желтокрапчатой лихорадки.
И, в-третьих, даже если ты благодаря силе организма сумеешь уцелеть и неведомым образом выучишься разговаривать на одном из местных языков, ты все равно не сможешь жить в Нифигляндии. Чтобы устроиться тут, ты должен владеть каким-либо ремеслом, быть магом, воином, мастеровым или хотя бы крестьянином. Или ты умеешь пасти коров, тачать башмаки, ковать мечи?