- Ага, не обратил внимания, разумеется, - просочилось сквозь зубы у Джинни, не поверившей этому. Услышав её замечание, пластический хирург, изрядно хмельной, пафосно хмыкнул и вбок произнёс:
- Вот сучка… - На этом месте вернулся Юнги, парни и девушки стали опять болтать и, едва оскорбившаяся и открывшая рот для дальнейшей перепалки Джинни вынуждена была отвлечься и замолкнуть. Нет, если бы Юнги её назвал сучкой, она бы это восприняла нормально, как сексуальные игры и дерзкий флирт, но даже он её так не называл! А от какого-то левого хама слышать о себе такое? Джинни никак не могла понять, что она такого сделала, что он с ней себя так ведёт? Да, она невзлюбила его с первого взгляда ещё в ноябре, и он был ей неприятен, но она не сказала ему ни одного обидного слова. Неужели он телепат или энергия людей говорит за них? Джинни стиснула зубы, взяв под столом Юнги за руку.
- Кто звонил?
- Чонгук.
- Только не скажи, что ты скоро опять улетаешь? – переполошилась она, прекрасно зная, к чему приводят звонки от его друзей-соратников.
- Пока не точно, но не раньше, чем через неделю, - успокоил немного, но всё равно не обрадовал Шуга. Джинни хотелось спросить, когда уже прекратятся эти разлёты, вернее, не спросить, а попросить, чтобы они прекратились, но она знала, что их не остановить. Юнги предупредил её ещё в начале отношений, что никогда не бросит то, чем он занимается и то, во что никогда её не посвящает.
- А давайте теперь выпьем за любовь! – предложила одна из студенток. Джинни автоматически подняла рюмку, думая о том, как снова будет скучать без Юнги. И ладно, если он отлучится на дня два-три, а то ведь, бывает, его неделями нет! И возвращается он иногда то с переломами, то ссадинами. Ох уж этот спецотряд невидимок, в котором он работает. Или служит? Как это вернее назвать? Один бокал был снова отведён от её рюмки. Джинни очнулась, вспылив:
- Опять? – Она подняла глаза на хирурга. – Да в чём дело?
- Ой, прости, я забыл!
- Джинни, что случилось? – спросил Шуга.
- Да он не чокается со мной весь вечер, как будто я прокажённая какая-то!
- Я не придавал значения… - начал сочинять что-то мужчина, пьяно улыбаясь так, как будто его поступки были милыми шутками или заигрыванием. Джинни попыталась найти поддержку в ком-нибудь, кто всё видел, но все были слишком навеселе, чтобы уследить и заметить, каждый был занят разговором с кем-нибудь, хозяйка убежала за чем-то на кухню. Джинни повернулась к Юнги, огорченная и скисшая.
- Он, правда, постоянно убирает руку! Что не так?
- Забей, - махнул на него Шуга. – Чмо и в Африке чмо. – Обозначенный тремя ругательными, но не самыми, буквами, тем временем вновь стал заливать кому-то за столом о своей профессиональной деятельности. Бедный парень, ставший жертвой научного просвещения, просто сидел и не знал, как прекратить увлекательную пропедевтику в сфере носовых хрящей и правильной их коррекции.
- Ведь я, как хирург… - проповедовал тот, на чём Джинни окончательно сорвалась и, развернувшись, ляпнула:
- От слова «хер»? – Её вставка была такой резкой и громкой, что ближайшие к ним люди замолчали, наблюдая тотчас возникший конфликт. Мужчина прищурился, выдержав паузу, после которой с ненавистью прошипел:
- Что? – Поняв, что, возможно, не следовало срываться и ввязываться, Джинни попыталась дать отступного:
- Что, не слышал такой шутки? Художник от слова «худо», хирург от слова «хер»…
- А ты тогда от какого слова? – переходя в откровенную агрессию продолжил противный тип. – Что ты из себя представляешь, а? Да ты знаешь, сколько у меня клиентов и каких? Ты знаешь, сколько мне платят за одну операцию? Я хирург такого уровня, что твоё замечание просто бред. Ты своё мнение при себе оставь, мне оно не интересно, что ты понимаешь-то вообще? Или что, думаешь, выпятила свою жопу в коротких шортах и всё можно? В этом твоё достижение главное? – Джинни не успела парировать, да уже и передумала спорить, ей хотелось отвернуться и уйти, или досидеть до конца в дальнем углу, но поднялся Шуга, поддёрнувший рукава своего пуловера.
- Слышь, херург, - выделил он неправильную гласную, - а ты сам себе пластику сделать сможешь?
- Чего?
- Придётся научиться. – Размахнувшись кулаком, Юнги резко обогнул стол и, подняв мужчину с дивана, зарядил ему со всей силы в центр лица. Вместо обороны и какого-либо ответа, тот обмяк и со стоном завалился назад, придерживая разбитый и кровоточащий нос, не в силах предпринять никаких обратных действий. Девушки вскрикнули, парни напряглись, на минуту испугавшись завязавшейся драки. Шуга эту минуту простоял, нависая сверху над оппонентом и ожидая, противопоставят ему что-нибудь или нет, но, не дождавшись, развернулся, подошёл к Джинни, взял её за руку и повёл к выходу.
Они сели на качели во дворе, чтобы остыть и осмыслить произошедшее. Джинни было стыдно, ей казалось, что абсолютно всё из-за неё, что она виновата, но когда она попыталась объяснить это Юнги, тот категорически заявил, что таким моральным уродам надо бить морды в любом случае.
- Ты хотела знать, что ты сделала не так? Ты красиво выглядела, Джинни, и вызывающе. Ты пришла сексуальная, он тебя хотел, может неосознанно, даже не подозревая этого, но ты бы ему никогда не дала, и его это тоже где-то глубоко внутри бесило.
- Прости, ты говорил, чтобы я не надевала эти шорты…
- Эти или другие, он наверняка при любом поводе любую красивую девушку пытается опустить. Из него комплексы бьют гейзером. Ты слышала, как он со своей девчонкой разговаривал? «Принеси!», «подай!», «быстрее, женщина!», и таким тоном, будто царь. И из всех присутствующих девчонок с ним пришла – самая стрёмная.
- И та с ним из-за денег, - озвучила Джинни вслух то, о чём говорили в компании, но чего ещё не говорила Юнги.
- А я и не сомневался. Он пытается продемонстрировать свой ум, но всем скучно, он говорит о деньгах, но они интересны только тем, кто неинтересен ему, внешне он – ничего примечательного. Он хочет что-то собой представлять, но слишком обижен на невнимание этого мира к себе – или на то, что ему до того, как разбогател, не давали, - чтобы делать это адекватно. Он обречён завязнуть в материальном, пытаясь забраться на вершину духовного. Он там что-то о буддизме втирал, честное слово, мне смешно стало. Фальшь и самомнение, не имеющее опоры. Но я могу его понять, во мне тоже куча комплексов.
- Да ладно? Каких? – попыталась забыть произошедшее Джинни.
- По поводу бедности, - признался Юнги. Девушка подозревала это, но прямо они старались избегать финансовых вопросов, поэтому сейчас на лице её расцветало удивление. – И, думаю, пора уже избавиться от них, как считаешь? Я не хочу дожить до эмоционального и поведенческого состояния этого олуха.
- И как ты хочешь избавиться от своего комплекса бедности?
- Ты можешь прогулять пару дней в университете?
- Пару дней? – Джинни интриговалась всё больше. – Ну… смотря что за важность, может и смогу.
- Я хочу познакомить тебя со своими родителями. – Сестра Намджуна округлила глаза. Юнги заметил это, улыбнувшись. – Да, я знаю, что даже говорю о них редко… они живут в провинции, я сам их редко навещаю, хорошо если раз в год… Я высылаю им большую часть денег, которую имею, но всё равно… Я их единственный сын, и не могу обеспечить их, как мне того бы хотелось. Хоть они и не испытывают нужды, живут совсем не так, как ваша семья… - Шуга замолчал, сжав ладонь Джинни в своей. Она тоже крепко сомкнула свои пальцы. Вздохнув, он свободнее продолжил: - Я не знакомил с ними ни одной девушки, я очень долго стеснялся простоты и сельскости их обитания, особенно перед тобой…
- Юнги…
- Ты поедешь со мной к ним? На пару дней. Хоть День всех Влюбленных и выпадает на вторник, я бы хотел, чтобы мы отметили его на моей родине. Поедешь?
- Юнги! – воскликнула Джинни и, поднявшись со своей качели, бросилась к нему на шею, крепко обняв. – Поеду, конечно, поеду! Куда скажешь, куда позовёшь! – Поцеловав его на морозе, она отстранилась, поправив капюшон шубы. – Только не лезь в драки больше. Мы с тобой ещё года не встречаемся, а на моей памяти это уже третья.