Че подробно рассказал о поддержке, которую Соединенные Штаты оказывали диктатурам Латинской Америки, и их косвенном вмешательстве в события в Венесуэле, Колумбии и Гватемале. Далекий от использования дипломатического языка мирного сосуществования, Че высказал вызов и угрозу. "Наш пример принесет плоды".
В ответ на его речь последовали наставительное замечание представителя США в ООН Эдлая Стивенсона и гневные высказывания делегатов от Коста-Рики, Никарагуа, Панамы, Венесуэлы и Колумбии.
Спустя несколько часов Че возвратился на трибуну, воспользовавшись своим правом ответить на вопросы и реплики. Теперь он продемонстрировал свои качества полемиста и дал критический отпор резким замечаниям других делегатов. Он высказал в адрес правительства Коста-Рики обвинение в том, что оно закрывает глаза на существование в этой стране базы кубинских контрреволюционеров, руководитель которой, пользуясь этим, ведет контрабандную торговлю виски. Он нанес ответный удар никарагуанскому делегату:
"Я не совсем понял его замечание относительно акцентов, х°тя думаю, что он имел в виду Кубу, Аргентину и, возможно, Советский Союз. В любом случае, я надеюсь, что никарагуанский представитель не нашел в моей речи никаких следов северо-американского акцента, потому что это действительно было бы опасно. Действительно, возможно, в моей речи проявляется что-то аргентинское. Это не секрет - я родился в Аргентине. Я кубинец, но я также и аргентинец. Кроме того, если я не оскорбляю этим прославленных аристократов Латинской Америки, я еще и патриот Латинской Америки - любой из стран в Латинской Америке, - и всякий раз, когда это будет необходимо, я готов отдать свою жизнь ради освобождения любой страны Латинской Америки, ни от кого ничего не прося и не требуя и никого для этого не используя. И этот временный делегат этой Ассамблеи не является единственным из кубинцев, придерживающимся таких убеждений. Так считает весь кубинский народ".
После этого Че обратил оружие против Эдлая Стивенсона, который к тому времени уже удалился из зала. Че заявил, что американец лгал, отрицая существование эмбарго на медикаменты, что все его разговоры о непричастности США к событиям в заливе Кочинос были бессовестным лицемерием: "Они были готовы дать убежище тем, кого сами вооружили". Он напомнил аудитории о том, как Стивенсон упорно утверждал, что самолет, бомбивший и обстреливавший Кубу во время сражения на Плая-Хирон, поднялся с территории самого острова, хотя на самом деле его действия были частью операции ЦРУ. Он вонзил нож поглубже: "Будь что будет, но, явившись на эту Ассамблею или любую другую, мы все равно останемся легкой головной болью, так как будем называть вещи их настоящими именами, а представителей Соединенных Штатов именовать "всемирными жандармами-Насильниками"".
Его речь была не только твердой и исполненной фактов и образов, несомненно отложившихся в памяти слушателей, но еще и очень личной и вследствие этого очень необычной для Организации Объединенных Наций.
14 декабря Че дал интервью ведущим телепрограммы "Лицо нации" Ричарду Хотлету, Теду Шульцу и Полу Найвену. Перед выпуском передачи в эфир о ней сказали, что она представляет собой "непосредственную и неподготовленную беседу", без заранее предоставленных вопросов. Че не слишком хорошо сыграл свою роль: он был возбужден и часто повторялся. "Мы не принимаем условий для восстановления отношений с США и не выдвигаем их. Лучше всего для США было бы забыть о нашем существовании. ...Революции не ввозятся извне; они являются результатом той эксплуатации, которой правительства Латинской Америки подвергают свои народы".
Был ли он сторонником разоружения и вывоза ракет? "Конечно. Почему мы не проводим взаимных инспекций; если хотите, мы можем демонтировать все базы атомного оружия".
По поводу изоляции: "У нас много друзей среди народов Латинской Америки". Насчет китайско-советских разногласий: "Мы считаем, что необходимо единство". О возможности мирного перехода к социализму: "В Латинской Америке это очень трудно, фактически невозможно".
Когда Че приходил в кафетерий Организации Объединенных Наций, чтобы поесть, вокруг собирались толпы желающих посмотреть на него и, если удастся, поговорить. Он ходил по Нью-Йорку, покупая книги. 16 декабря, как будто в ответ на его речь, Конгресс США принял поправку к закону о помощи иностранным государствам, которая требовала от всех стран, пользовавшихся помощью США, принять участие в блокаде Кубы.
На следующий день Че покинул Нью-Йорк и отправился в Алжир. По дороге он отправил отцу письмо из Дублина: "Я нахожусь на изумрудном острове твоих предков. Когда люди с телевидения узнали об этом, то пришли, чтобы расспросить меня про историю семейства Линч, но на тот случай, если они окажутся конокрадами или кем-нибудь еще в этом роде, я хранил молчание".
В Алжире Че встретился с символической персоной африканской революции - Джози Фэнон, вдовой Франца Фэнона. Че сказал тогда: "Африка представляет собой поле одной из наиболее важных битв, если не самой важной.... В Африке имеются большие возможности для успеха, но есть и большие опасности". Насколько сильно антиколониальная революция в Африке владела тогда его мыслями?
Не задержавшись в Алжире, Че бросился в стремительное турне по континенту, словно ему было необходимо как можно скорее пересечь столько стран, сколько окажется возможным, и сделать это с максимально возможной скоростью. Казалось, речь в ООН была непредвиденной случайностью, а его настоящей Целью и являлась Африка, что им владела навязчивая идея исколесить весь континент. Перепрыгивая из аэропорта в аэропорт, °н завязывал отношения с новыми прогрессивными лидерами, вел беседы с предводителями национально-освободительных групп, разговаривал со студентами и журналистами, посещал Учебные лагеря партизан, дамбы, природные заповедники и парки, новые фабрики, вел переговоры с президентами стран, находившихся на передовой линии антиколониальной борьбы.
26 декабря Че прибыл в Мали, а 2 января 1965 года - в Браззавиль (столицу бывшей Французской Экваториальной Афри. ки), где у него состоялись переговоры с президентом Альфонсом Массемба-Дебой. Он также встретился с революционным лидером Анголы Антонио Агостиньо Нето и, согласно инструкциям полученным от Фиделя Кастро, предложил неоперившейся ещё революции помощь в виде кубинских инструкторов для партизан.
7 января Гевара прибыл в Конакри, столицу Республики Гвинея, а к 15 января оказался в Гане, где провел переговоры с президентом Кваме Нкрумой и дал пресс-конференцию, на которую явился облаченный в накидку из ткани национальной ганской расцветки. Еще через неделю он был уже в Дагомее (теперь Республика Бенин), а 24 января вновь прибыл в Алжир. Оттуда, к удивлению заинтересованных наблюдателей, особенно агентов разведывательных служб США, он отбыл в Китай, где находился со 2 по 5 февраля.
Его сопровождали Османи Сьенфуэгос и Эмилио Арагонес. Целью визита было разъяснение позиции Кубы по отношению к противоречиям между Китаем и СССР. (Они встретились лишь с Чжоу Эньлаем и Лю Шаоци; ходили слухи о том, что Мао Цзедун отказался принять их, что некоторые из членов делегации очень сильно переживали.) По словам переводчика, Че очень спокойно выслушивал обвинения китайских руководителей в том, что на недавней конференции коммунистических партий Латинской Америки они приняли сторону Советского Союза и таким образом отказались от прежнего своего нейтралитета в споре СССР и Китая. Встреча оказалась не только бесполезной, но и болезненной для Че, хотя сам он ощущал себя ближе как раз к китайской позиции.