Также решено распространить сводку боевых действий партизан. Пачо в своем дневнике кратко отметил: "Я устал до смерти".
В то время как Че укреплял дисциплину, местные силы боливийской армии готовили ответ на засаду. Майора Плату и капитана Сильву допросили в Камири; оттуда Сильву переправили в Ла-Пас, где продержали четырнадцать дней в тюрьме, подвергая интенсивным допросам. Там побывала и пара агентов ЦРУ, желавших узнать, не видел ли Сильва в партизанском лагере Че. Но капитан не смог опознать ни одной из предъявленных фотографий.
Участие в событиях представителей ЦРУ не было случайностью. Они включились в них еще на начальном этапе по просьбам сразу и боливийских военных, и Министерства внутренних дел и приняли участие в допросе дезертиров Рокабадо и Баррары в Камири. Некий доктор Гонсалес, сразу же включившийся в следствие, был через некоторое время опознан сотрудниками кубинских спецслужб как Густаво Вильольдо Сампера, кубинский эмигрант. Другие агенты ЦРУ, такие как Эдвард Фоглер и резидент ЦРУ в Боливии Тилтон, приняли участие в проходивших позднее допросах Салюстио, "работника", арестованного на ранчо Каламина.
Подключение ЦРУ к боливийским событиям оказалось лишь первым из шагов, предпринятых правительством Соединенных Штатов. В считанные часы после первого вооруженного столкновения в Боливии оно дало ответ на запрос, поданный боливийским правительством послу США Дугласу Хендерсону, предложив южноамериканским "партнерам" помощь силами своего экспедиционного корпуса, размещавшегося в зоне Панамского канала. Имелась в виду организация обучения боливийских солдат, поставка оружия и сухих пайков.
26 марта партизаны играли с армией в прятки. Две разведывательные группы внимательно следили за перемещениями наступающих, но не ввязывались в бой. На следующий день, как из: мешка, "посыпались различные новости; радиоволны оказались заполнены сообщениями, среди которых была и пресс-конференция | президента Баррьентоса". В военных сводках говорилось о вымышленных многочисленных потерях в составе партизан, но проскальзывали и более серьезные и неприятные известия. Выяснилось, что была опознана Таня. "Таким образом пошли прахом два года хорошей и терпеливой работы". Дезертиры указали приметы ее джипа, машину нашли в Камири, полиция провела обыск дома ее хозяйки, сеньоры Лауры Гутьеррес Бауер, и с огромным удивлением обнаружила фотографии, на которых она находилась в обществе президента Рене Баррьентоса и генерала Альфредо Овандо. Понадобилось всего два-три дня, чтобы определить связь, существовавшую между Лаурой и Таней, о которой рассказывали дезертиры.
Разоблачение Тани нанесло сильный удар организации подпольщиков в Ла-Пасе. Родольфо Салданья вспоминал спустя много лет: "Я страшно переволновался, когда увидел, что Таня не возвращается в лагерь... Ее присутствие было очень важно для вооруженного движения".
После партизанской засады армия арестовала Сиро Арганья-раса и его помощника, Росарио, "человека из Валье-Гранде". Солдаты перерыли весь дом и так избили человека из Валье-Гранде, что он, как потом кто-то вспоминал, даже всерьез подумывал о самоубийстве. Они даже украли двери дома. В довершение всего Арганьяраса, который выдал партизан полиции, когда принимал их за торговцев наркотиками, на целых девять месяцев бросили в тюрьму.
Армия, которая, согласно сведениям из радиопередач, перебросила в районе действий партизан две тысячи человек, приступила к окружению противника, держась при этом в изрядном отдалении от него. Радио продолжило распространять дезинформацию, все время повторяя о пятнадцати убитых мятежниках. Зато радио ничего не сообщало о том, что тем временем в Санта-Крус прибыл майор армии США Ральф В. Шелтон, эксперт по борьбе с партизанами, имевший за плечами опыт вьетнамской войны.
В последних числах марта Че предпринял ряд шагов по снаб-кению отряда продовольствием и поиску путей выхода из зоны; его люди тем временем приходили в себя после труднейшего повода. Партизанский дозор встретился с группой Красного Креста. Не открывая огня, партизаны предложили его водителю поворачивать восвояси.
Следующие три дня Че выжидал. Дебрэ так рассказывал об этом периоде:
был очень сердит и в течение нескольких следующих не сказал ни с кем ни слова. Он сидел в стороне ото всех в гамаке под пластиковым тентом, курил трубку, Тал, размышлял, потягивал матэ, чистил свою винтовку, а по ночам слушал "Радио Гавана" по транзисторному радиоприемнику. Отдавал лаконичные приказы. Отсутствующий, погруженный в раздумья. В остальной части лагеря - напряженная атмосфера. Споры, повышенное национальное самолюбие, пререкания по поводу наилучшей тактики - все это еще обострялось из-за переутомления, голода, недосыпания и непреходящей угрозы со стороны джунглей. В иной обстановке он был бы среди бойцов, говорил бы и пошучивал с каждым. А сейчас Че утвердил дисциплину, абсолютно явную, неприукрашенную, безо всяких персональных различий. Может ли харизма существовать в отрыве от людей? "Ни в коем случае", - добродушно сказал он мне, когда в одну из последовавших ночей, во время доверительного разговора наедине, я задал ему вопрос по поводу его почтения к Фиделю и тиранического отношения ко всем остальным. "Нужно делать то, на что ты способен, учитывая при этом свои недостатки. Я аргентинец и теряюсь среди этих жителей тропиков. Мне трудно раскрываться, я лишен того дара общительности, которым обладает Фидель. Мне остается молчание. Каждый командир должен быть мифической личностью для своих людей. Когда Фидель хочет играть в бейсбол, он убеждает окружающих в том, что они сами мечтают об этой игре, и они отправляются вместе с ним на стадион. Когда я был на Кубе и другие предлагали мне поиграть в бейсбол, я говорил: "Потом" - и отправлялся в уголок, чтобы почитать. Если люди не любят меня, пусть даже на первых порах, то, по крайней мере, они будут уважать меня за то, что я не такой, как они".
Ну а президент Баррьентос тем временем проводил встречи с командованием вооруженных сил, чтобы объяснить свое решение обратиться к правительству США за советами в военном вопросе. Это решение вызвало недовольство у некоторых из националистически настроенных офицеров. Баррьентос также просил советов и у немецкого военного преступника Клауса Барбье, скрывавшегося тогда в Боливии. Вице-президент и главнокомандующий вооруженными силами генерал Альфредо Овандо, который только что возвратился из поездки по Европе, взял на себя поиски поддержки оружием и боеприпасами у военных режимов Аргентины и Бразилии. Армейские части, находившиеся в Ками-ри, пребывали в плачевном состоянии. Майор Рубен Санчес провел инспекцию в области и обнаружил "состояние деморализации и страха среди командиров и всех находящихся в зоне действий". Однако 30 марта армия раз и навсегда заняла Каламину, так что в эти дни партизаны были, скорее, чем-то наподобие наводящего ужас призрака, которого никто толком не видит.
В сводке за март 1967 года Че сосредоточился на трех пунктах. Он предполагал прекратить обучение боливийских новобранцев, особенно из группы Мойсеса Гевары, "моральный уровень которых очень низок (2 дезертира, один сдавшийся в плен и выболтавший все, что знал, трое трусов, двое симулянтов)". Далее он отметил необходимость "сниматься с места раньше, нежели я рассчитывал, и уйти отсюда, оставив в резерве группу, над которой будет постоянно нависать угроза, при том, что еще четыре человека, возможно, являются осведомителями. Положение не слишком хорошее, но теперь мы переходим к другому этапу проверки на пригодность в партизаны, который пойдет людям на пользу, если они смогут преодолеть его".