– Неужели?
– Вы ошиблись?
– Раньше я действительно жила на Вестеросгатан. В
этой всеобщей суматохе я просто оговорилась.
– Гм, – пробормотал Колльберг. – Это может случиться с каждым. – Он поднялся. – Спасибо за помощь. Мне все ясно. Прощайте.
Он направился к двери и вышел из квартиры.
Хелена Ханссон вопросительно взглянула на Осу Турелль, которая по-прежнему молча и неподвижно сидела в кресле.
– Еще что-нибудь?
Оса посмотрела на нее долгим взглядом.
Они сидели друг против друга. Две женщины примерно одного возраста, но на этом сходство и кончалось.
Оса Турелль не нарушала молчания долго, затем смяла свою сигарету в пепельнице и медленно проговорила:
– Ты такая же секретарша, как я царица Савская.
– Как вы смеете так говорить! – возмутилась Хелена
Ханссон.
– Мой коллега, который только что вышел, служит в отделе, занимающемся убийствами. А я работаю в полиции нравов.
– О, – проговорила Хелена. Ее плечи поднялись.
– У нас есть на тебя досье, – спокойно и безжалостно продолжала Оса. – Оно заведено десять лет тому назад.
Тебя забирали уже пятнадцать раз. Это многовато.
– На этот раз ты меня не засадишь, шпионка проклятая, – пробормотала Хелена Ханссон.
– Какая халатность – не иметь дома пишущей машинки.
Или хотя бы блокнота для стенографирования. Если только все это не находится вон в том портфеле.
– Посмей только рыться в моих вещах без разрешения, мерзавка. Я свои права знаю.
– А я и не собираюсь здесь ничего трогать без разрешения, – сказала Оса Турелль.
– Какого же черта тебе здесь надо? За это меня не посадят. И к тому же я имею полное право ездить с кем хочу и куда хочу.
– И спать с кем хочешь? Совершенно верно. Но ты не имеешь права брать за это плату. Какой ты, говоришь, получила гонорар?
– Ты что, считаешь меня идиоткой, чтобы я отвечала на такие вопросы?
– И не нужно. Такса мне известна. Ты получила тысячу монет, с которых не платишь налога, и все остальное тоже даром.
– Не слишком ли много ты знаешь? – нахально спросила Хелена Ханссон.
– О таких делах мы знаем почти все.
– Не воображай, что можешь посадить меня.
– Могу. Не волнуйся. Все образуется.
Вдруг Хелена Ханссон вскочила и, растопырив пальцы, через стол бросилась на Осу Турелль.
Оса быстро, как кошка, вскочила на ноги и парировала атаку ударом, который опрокинул Хелену на спинку стула.
Ваза с гвоздиками покатилась на пол, никто не подумал ее поднять.
– Не царапаться, – сказала Оса Турелль. – Спокойно.
Женщина уставилась на нее. В ее водянистых голубых глазах выступили слезы. Парик съехал набок.
– Ты еще дерешься, чертова ведьма, – простонала она.
Посидела минуту молча, с безнадежным видом. Потом снова решила пойти в атаку: – Убирайся отсюда! Оставь меня в покое. Приходи, когда будет с чем прийти.
Оса Турелль порылась в сумке, достала ручку и блокнот.
– Меня, собственно, интересует другое, – сказала она. –
Ты ведь никогда не была свободным художником, так сказать, не являешься им и теперь. А кто же дергает за ниточки?
– Неужели ты настолько глупа, что думаешь – я отвечу на этот вопрос?
Оса подошла к телефону на туалетном столике.
Наклонилась и записала номер на аппарате. Подняла трубку и набрала этот номер. Занято.
– Не очень-то хитро оставлять наклейку с настоящим номером, – сказала она. – На этом телефоне вы попадетесь независимо от того, под каким именем зарегистрирован абонент.
Женщина опустилась глубже на стул и посмотрела на
Осу Турелль взглядом и ненавидящим и покорным одновременно. Взглянув на часы, жалобно проговорила:
– Может, все-таки уберешься отсюда? Ты уже доказала, какая ты ловкая ищейка.
– Нет еще, подожди немного.
Хелена Ханссон была совершенно сбита с толку ходом событий. Она никак не ожидала такого поворота. Тут все шло не так, как обычно, хорошо заученный урок не помогал. К тому же теперь можно было не притворяться: ведь эта женщина из полиции все равно знает ее прошлое. И все же Хелена нервничала и все смотрела на часы. Она поняла, что Оса ждет чего-то, но не могла догадаться – чего.
– Долго ты будешь стоять здесь и глаза таращить? –
раздраженно спросила она.
– Недолго. Дальше пойдет быстрей.
Зазвонил телефон.
Хелена Ханссон не сделала никакого движения, чтобы подняться и взять трубку. Оса Турелль тоже не пошевелилась. Прозвонив шесть раз, аппарат замолчал.