Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.
Старик подошёл к маленькой двери и заглянул в неё. Там было тихо.
«Эй!» крикнул он в темноту. «На совет! На совет! Госпожа сердится!»
«Жаль, что у меня нет оружия,» сказал Пашка Алисе. «Не представляю себе, как буду тебя защищать.» И он вздохнул.
Старик повернулся к ним и долго смотрел, как будто видел их впервые.
«Вы что здесь делаете?» спросил он наконец. «Здесь чужим нельзя!» пояснил он.
«Если вы покажете нам дорогу, то мы сразу уйдём!» поспешно сказала Алиса.
«А! Вы за Эмпедоклюсом гонялись!» вспомнил старик. «Ну что ж, теперь будем вас судить. Наверное засудим...» сказал он всё тем же ровным голосом.
«Учтите!» угрожающе сказал Пашка. «Нас будут искать! И когда найдут, преступников настигнет заслуженная кара!»
«Настигнет... постигнет...» всё так же равнодушно ответил старик. «А сверху всё течёт. Скоро протечёт совсем... Вот нам и крышка... Пошли, что ли?» обратился он к Алисе и Пашке, не глядя на них.
Глава 4 СМЕРТЬ ПРИШЕЛЬЦАМ
Старик вёл друзей по плохо освещённым лестницам и коридорам.
Алиса старалась запомнить все повороты, но это было невозможно. Под океаном обнаружился большой подземный город.За небольшой дверью открылся зал, увидев который, Алиса ахнула от удивления.
«Паш, как ты думаешь, а на земле наверху такой есть?» спросила она друга.
«Не думаю,» неуверенно ответил Пашка. «Здесь наверно рабы атлантов трудились много лет, чтобы его построить,» предположил он.
Зал был слабо освещён, и друзьям сначала показалось, что они вошли в бесконечный лес. Колонны стволов стояли прямыми рядами. Каждый ствол был толщиной около метра в диаметре. Их вершины исчезали в полутьме, и казалось, что там, наверху, клубится густая листва.
Когда глаза привыкли к полутьме, стало понятно, что это не деревья, а каменные столбы. Каменотёсы тщательно вырезали каждую полоску коры, каждый сучок. Потолок действительно состоял из ветвей и листьев, но они тоже были вырезаны из камня. Этих гигантских каменных деревьев было столько, что границы зала скрывались в бесконечности. Кора их была раскрашена в коричневый цвет, а листья в зелёный.
Пол в зале был гладким, выложенным из зелёных керамических плиток и был похож на лесную поляну. На плитках были нарисованы цветы и бабочки, жуки и пчёлы. Они выглядели как настоящие, и друзьям страшно было на них наступать.
Поэтому Алиса с Пашкой замерли на пороге зала. А старик прошёл вперёд. Через несколько шагов, сообразив, что шаги пленников не слышны, он обернулся.
«Вы чего испугались,» спросил он. «Леса не видели?»
«А кто всё это сделал?» спросил Пашка.
«Атланты,» ответил старик. «А зачем? «Сик транзис глория мундис», что означает: «Так проходит земная слава,» прокомментировал он.
Каждый шаг гулко раздавался в каменном лесу, и от этих звуков лес казался бесконечным.
Зал заканчивался аркой в лесу, которая опиралась на коронны из белого коралла, обвитые зелёными нефритовыми змеями.
При приближении людей, двери в арке медленно раскрылись, и за ними оказался ещё один зал. В нём стояло множество скульптур. Некоторые из них были ребятам знакомы по учебнику античной истории.
Пашка задержался, любуясь мраморной статуей воина, поднявшего меч. Мрамор был белым, тёплым, почти живым.
Следующая дверь оказалась огромной пастью злобной драконьей морды. Эту пасть перекрывал алый занавес, похожий на большой красный язык.
Старик остановился перед ним в растерянности. Потом посмотрел на пленников и сказал:
«Закрыто.»
«Открыто,» послышался резкий женский голос изнутри.
«А вроде бы закрыто,» всё ещё сомневался Гермес.
Но занавес откинул, и Алисе показалось, что дракон облизнулся алым языком.
Друзья ожидали увидеть ещё один огромный зал, но они оказались в небольшом высоком помещении.
Всю заднюю стену занимала золотая кобра. Змея свернулась кольцами, и высоко, к самому потолку подняла раздутую шею. Шея заканчивалась маленькой злобной головой с разинутым ртом. Изо рта высовывался усыпанный жемчужинами раздвоенный язык. Кольца змеи образовывали сиденье трона, а шея и голова – его спинку.
На троне восседала худая старая женщина с жемчужной диадемой в седых волосах. Она была одета в розовое платье, расшитое серебряными звёздами. Лицо её было голубым, глубоко запавшие глаза – чёрными.
Женщина сидела неподвижно, и сама казалась статуей.