— У нас в подвальном этаже сегодня был скандал, — сказала Этель, прикрепляя шляпку к темным волосам Мод. Хозяйка любила собирать сплетни не меньше, чем король — марки. — Моррисон не ложился до четырех утра. Это один из слуг, высокий такой, со светлыми усами.
— Я знаю, кто такой Моррисон. И знаю, с кем он провел ночь… — Мод замялась. Этель чуть-чуть подождала, а потом спросила:
— А мне не скажете?
— Вы не поверите своим ушам.
— Тем более! — улыбнулась Этель.
— Он провел ночь у Роберта фон Ульриха! — Мод взглянула на отражение Этель в зеркале туалетного столика. — Как вам это нравится?
Этель изумленно ахнула:
— Никогда бы не подумала! Я знала, что Моррисон не пристает к девчонкам, но не могла себе представить, что он из этих, — ну, вы понимаете.
— Роберт точно из «этих», и я видела, как он переглядывался с Моррисоном во время обеда.
— Прямо на глазах у короля?! А откуда вы знаете про Роберта?
— Мне сказал Вальтер.
— Как джентльмен мог сказать такое леди! Впрочем, вам можно рассказать что угодно… А о чем сплетничают в Лондоне?
— В Лондоне все только и болтают, что о мистере Ллойд Джордже.
Дэвид Ллойд Джордж, министр финансов Великобритании, отвечал за казну страны. Валлиец по происхождению, он был пламенным оратором левого крыла. Отец Этель считал, что ему место в партии лейбористов. Во время забастовки шахтеров 1912 года он даже договорился до национализации рудников.
— И что о нем говорят? — спросила Этель.
— У него есть любовница.
— Не может быть! — Этель не поверила своим ушам. — Но ведь он баптист!
Мод рассмеялась.
— А если бы он был приверженцем англиканской церкви, было бы лучше?
— Да, — сказала Этель, сдержавшись, чтобы не добавить «естественно». — А кто она?
— Ее зовут Фрэнсис Стивенсон. Сначала она была гувернанткой его дочери, но женщина она умная, с высшим образованием… И сейчас она — его личный секретарь.
— Какой ужас!
— Он зовет ее «киска».
Этель почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она не знала, что на это ответить. Мод поднялась, и Этель помогла ей надеть пальто.
— А как же его жена, Маргарет? — спросила наконец Этель.
— Она живет здесь, в Уэльсе, с четырьмя детьми.
— Да, было пятеро, но один умер. Бедная женщина!
Мод была готова. Они прошли по коридору и спустились по главной лестнице. В холле ждал Вальтер фон Ульрих в длинном темном пальто. У него были небольшие усики и искрящиеся голубые глаза. В застегнутом на все пуговицы пальто он выглядел просто потрясающе, очень по-немецки: так и ждешь, что сейчас он поклонится, щелкнет каблуками и чуть заметно подмигнет, подумала Этель. Вот, значит, почему Мод не хотела, чтобы ее сопровождала леди Гермия.
— Уильямс начала здесь работать, когда я была еще девчонкой, и мы сразу подружились.
Этель никогда не посмела бы сказать, что они дружат. Мод была к ней добра, а Этель ею восхищалась, но у них были отношения хозяйки и служанки. На самом деле Мод лишь имела в виду, что Этель можно доверять.
— Очень рад с вами познакомиться, Уильямс. Как поживаете? — сказал Вальтер, обращаясь к Этель подчеркнуто вежливо, как принято у некоторых господ вести себя со слугами.
— Благодарю вас, сэр. Я сейчас вернусь, только пальто надену.
Она спустилась на этаж прислуги. На самом деле ей не хотелось идти с Мод на прогулку — сейчас, когда здесь король, ей следовало бы остаться присматривать за слугами, но отказать она не могла.
На кухне Нина, служанка графини, заваривала для своей госпожи чай по-русски.
Этель подозвала горничную.
— Герр Вальтер встал, — сказала она. — В серой спальне можно делать уборку.
Как только гость выходил из спальни, ее следовало подмести, застелить постель, опорожнить ночной горшок и принести свежей воды для мытья. Этель увидела Пила, тот пересчитывал тарелки.
— Наверху кто-нибудь еще поднялся? — спросила она его.
— Девятнадцать, двадцать, — сказал он. — Мистер Дьюар позвонил, чтобы принесли горячую воду для бритья, да еще синьор Фалли попросил кофе.
— Леди Мод захотела, чтобы я вышла с ней в сад.
— Это не годится, — сказал сердито Пил. — Ты нужна здесь, в доме.
Этель это знала.
— Но что же мне делать, мистер Пил? — спросила она. — Не могу же я ей сказать: «Обойдетесь!»
— Брось свои выходки! Иди, а как только освободишься — сразу сюда.
Когда она вернулась в холл, у дверей уже стоял Гелерт, пес графа. Он шумно, радостно дышал, чувствуя, что намечается прогулка. Все вышли и через восточную лужайку направились к лесу.