– О, вы что-то знаете? – удивилась девушка. – Как и я. Но я не так уверена, как вы. Так хорошо быть священником. Всегда точно знать, что правильно, а что – нет. А я так легко путаюсь.
Епископ склонил голову.
Леди Лаура стала копаться в своей сумочке. Наконец, она вынула письмо и протянула его священнику.
– Прочитайте. Я беспокоюсь с тех пор, как получила его. Я хочу, чтобы вы сказали, что я должна делать; конечно, если я должна что-то сделать.
Епископ сразу взглянул на подпись и увидел, что письмо от Фэниса. Он посмотрел на дату. Должно быть, отправлено за несколько недель до катастрофы, насколько он смог вспомнить. Затем он прочел письмо:
Лаура,
не знаю, хотела ли ты обнадежить меня в тот день, когда мы летали в Маразион, но с тех пор я был счастливее, чем когда-либо. Позднее я не пытался прояснить это и лишь говорил себе, что это так, что у меня есть надежда.
Лаура, с тех пор я не пытался это выяснить не потому, что я боюсь испытать удачу, но поскольку я попал в передрягу – одну из тех, в которые можно попасться по безнадежной глупости. Внезапно, два дня назад, я понял, в какой ужасной передряге я оказался, и что все станет намного хуже, если я не покончу со всем этим. Ты не знаешь, почему я говорю тебе обо всем этом. Через несколько дней сможешь узнать. Но я обещаю: я решительно настроен покончить с этим.
Девушка выхватила письмо у епископа и запихнула его в сумочку. Угрюмое выражение ее лица могло бы вызвать у епископа неприязнь, если бы он не был знатоком человеческой натуры.
– Почему он сделал такую глупость? Я уверена, что никогда и не думала, что он влюблен в меня. И что же я сказала ему в Маразионе? Я забыла. Весь тот день мы просто дурачились. Конечно, я написала ему в ответ, что мои слова не стоит принимать всерьез. А потом произошла катастрофа.
– Да, – сказал епископ. – Катастрофа и дознание.
Леди Лаура все еще выглядела угрюмо.
– Вы, наверное, думаете, что я утаила это письмо, чтобы не быть втянутой в расследование и не допустить огласки? Естественно, я думала об этом, но на самом деле меня намного больше волновало то, как не допустить обвинения Джорджа в самоубийстве. Пусть и неправильно так думать, но я считаю, что отношение закона к самоубийцам просто дикарское.
– На самом деле, у дикарей суицид воспринимается как нечто благородное, а наша цивилизация осуждает его, – вкрадчиво заметил епископ. – Однако вы показали мне письмо для того, чтобы получить совет насчет дальнейших действий. На данный момент я считаю, что ничего делать не надо.
– Ничего? – удивилась леди Лаура. – Вы в самом деле это советуете?
– Да, – задумчиво ответил священник, – определенно. На данный момент. Конечно, не теряйте письмо. А лучше передайте мне. Тогда я смогу показать его полиции, если, конечно, потребуется.
Леди Лаура снова раскрыла сумочку.
– Подозреваю, вы думаете, что я бездушна, раз я не попыталась остановить Джорджа?
– В данных обстоятельствах, – осторожно начал епископ, – я сомневаюсь, что ваше вмешательство имело бы какое-либо значение. Это очень странное дело.
По-видимому, епископ отложил этот вопрос и вновь принялся наблюдать за аэропланом.
– Вы можете сказать, – спросил он через некоторое время, – почему кровь не бросается в голову мисс Сакбот, когда она так долго летает вверх ногами?
– Она бросается, – ответила леди Лаура. – После приземления она выглядит, как свекла.
– Я терпелив, – тяжело дыша, заметил епископ, – но если вы снова крикните мне: «Назад! Назад! Назад!», – то я скажу или сделаю что-то такое, о чем впоследствии пожалею.
Епископ сидел на заднем сиденье «Бабочки».[6] Мисс Сакбот сидела впереди.
– Если бы не я, вы бы летели прямо в землю, – ответила она.
– Думаю, это было бы лучше, чем слушать ваш дикий крик.
– Я кричала, чтобы вы поняли: штурвалом нужно двигать грубее, ведь машина теряет скорость. И теряет контроль, лишаясь подъемной силы.
– Вне сомнений, так и есть, – вежливо ответил епископ. – Но для меня это мало что значит. Боюсь, я в принципе не способен летать.
– Не отчаивайтесь, – рассмеялась Салли. – Все совершают одни и те же ошибки. Помните, первая задержка – это просто задержка. Потом подождите. А затем, назад, назад, НАЗАД!
– Вы снова начинаете! – резко пожаловался епископ.
– Положите руку на штурвал и слегка обхватить его пальцами.
– Хорошо.
– А теперь – назад, назад, НАЗАД! Поняли, в чем суть?
6
Сиденье хоть и заднее, но тоже оснащенное органами управления самолетом – как у второго пилота в современных моделях.