– Что с тобой?! – не выдержал синьор Моретти. – Что еще случилось, черт тебя подери?
– Там… – простонала она. – Там человек!
Она наконец отвернулась, прижалась к его груди и горько заплакала. Анджело посмотрел в ту сторону, куда только что указывал ее палец, и лицо его, мужественное лицо римского легионера, исказилось ужасом. На обочине, уткнувшись бампером в сосну, стоял оливковый «бентли». Опрокинув голову на руль, в машине сидел седовласый синьор в дорогом коричневом пиджаке. Лицо его смутно белело сквозь боковое стекло, рот был приоткрыт, широко распахнутые глаза глядели неподвижно, словно стеклянные. Судя по всему, синьор был мертв окончательно и бесповоротно.
Аэропорт Гренобля «Альпы-Изе́р» встретил старшего следователя Ореста Витальевича Волина равнодушной прохладой. Безразличны были лица идущих рядом пассажиров, рассеянны физиономии пограничников, и даже таможенник ни разу не взглянул на него, пока Волин проходил контроль.
Видно было, что здесь привыкли к туристам вообще и к русским туристам в частности. Этому способствовали многочисленные горнолыжные курорты, соседствующие со старинным городом, для которого нашествия были не в новинку и который помнил еще римских цезарей. «Руссо туристо – евро привозисто», – громко заявил в самолете перед посадкой подвыпивший пассажир, настолько лысый, что недостаток волос на голове не возмещала даже густая шкиперская борода.
Можно было бы, конечно, возразить лысому, что евро везут не только русские туристы, но и любые другие, однако спорить не было никакого смысла. Тем более, что у самого Волина этих самых евро кот наплакал. По словам полковника Щербакова, приглашающая сторона обязалась оплатить все расходы, в том числе и билеты на самолет. Но обязательства обязательствами, а денег в кармане все ж таки хотелось бы иметь побольше.
Аэропорт «Альпы-Изер», вполне себе модерновый снаружи, изнутри, тем не менее, выглядел весьма провинциально, почти местечково. Во всяком случае с московскими аэропортами не было никакого сравнения. Орест Витальевич вспомнил, как в новосибирском аэропорту Толмачёво тетенька с телосложением борца-тяжеловеса торжественно вручила ему анкету, в которой, среди прочих, был и такой вопрос: «Чем, по-вашему, аэропорт Толмачёво превосходит другие мировые аэропорты?» Тогда Волин посчитал, что Толмачёво мог превзойти другие мировые аэропорты только в кошмарном сне. Однако теперь, увидев Альпы-Изер, подумал, что вот с ним-то аэропорт Толмачёво вполне мог бы посоревноваться – такое это было тихое, сонное и даже почти кроткое место.
С другой стороны, думал старший следователь, население Гренобля – чуть больше ста пятидесяти тысяч, куда, скажите, им летать? Если бы не курорты вокруг, был бы этот аэропорт обычным автовокзалом, от которого два раза в день отъезжал бы автобус в сторону границы с Италией.
Волин покинул зону прилета и завертел головой, ожидая, что вот-вот явится человек в штатском, но с характерным суровым ликом французского ажана и с табличкой в руках: «Мсье Волин, Моску» [Monsieur Volin, Moscou (фр.) – мсье Волин, Москва].
Однако никакого ажана тут не было – ни в штатском, ни в форме, ни даже голого. Волин с легким раздражением подумал о вечной французской необязательности. То ли дело немцы. Впрочем, и у них, говорят, в последние годы стали опаздывать поезда, так что вопрос о педантичности уже просто не стоит – быть бы живу.
Старший следователь поймал себя на том, что он сегодня как-то мрачно и критически настроен к окружающей действительности. Что, в самом деле, за конец света такой? Не явился встречающий – не проблема, сейчас найдем номер местного полицейского управления и позвоним сами…
Он вытащил смартфон и начал тыкать в экран указательным пальцем с решительностью человека, брошенного посреди чужого государства почти без средств к существованию. Неизвестно, до чего бы он так дотыкался, но тут за спиной его раздался до боли знакомый голос.
– С приездом, товарищ Волин, – сказал голос с очаровательным французским акцентом.
Он обернулся. Сумрачный вечер расцвел радугой, словно бы под потолком аэропорта кто-то запустил беззаконный салют. На Волина, слегка улыбаясь, смотрела капитан французской полиции мадемуазель Ирэн Белью, для старшего следователя – просто Иришка Белова. Изумрудные глаза, русые волосы, чуть вздернутый носик – все близкое и родное до невозможности.
– Темный шатен, глаза карие, черты лица правильные – я не ошиблась, вы действительно майор юстиции Волин?
– Иришка, ты здесь откуда?!