Галина, стоя у окна, вслушивалась в голоса моря. Потом подошла к кровати. Посмотрела на мужа. Он сидел в пижаме, подобрав под себя ноги, читал какой машинописный текст и курил.
— Что же мы теперь будем делать, Тадек? — спросила вполголоса.
Он молча пожал плечами, не отрываясь от дядиных мемуаров.
— Почему ты не сообщил в милицию?
Медленно погасил в пепельнице сигарету и ответил, не глядя на жену:
— С этим всегда успеем. Тут надо хорошо подумать…
— О чем? Неужели ты думаешь, что я смогу хоть на минуту заснуть, зная, что там, внизу, этот лежит и скалит зубы?
Взглянул на нее.
— Тише, пожалуйста! Я знаю, что милиция приехала бы и забрала его.
— Почему же ты не позвонил?
— Потому что… потому что на этом дело не закончилось бы, а лишь… началась бы…
— Тадек, тут что-то не так. Прошу тебя, объясни, в чем дело, почему ты так странно себя ведешь. Сначала была гроза, и ты сказал, что не хочешь сообщать этого по телефону, что поедешь сам, как только ливень утихнет. А когда распогодилось, была уже ночь, и ты сказал, что в таком маленьком городке вряд ли в полночь кто-то есть в милиции и что поедешь утром. А теперь говоришь что… на этом дело не закончилось бы… скажи, что тебя беспокоит?
Он взглянул на жену усталыми глазами, ласково притянул ее к себе:
— Ты хочешь сказать, что я думаю?
— Да уж точно! — произнесла решительно.
— В первый же момент, натолкнувшись на того… человека, я начал размышлять над тем, что ты сказала, когда мы только что приехали сюда.
— Размышлять над тем, что я сказала? А какое это имеет отношение ко всему этому? И что же я такого сказала?
— «Я всю жизнь мечтала иметь домик с садиком в маленьком городке». И еще: «Нам потребовалось бы много лет работать, чтобы приобрести все это».
— Да. Но я не сказала, что мечтаю о домике со скелетом, вмурованным в стену.
— Однако сказала, что мечтаешь о домике, не так ли? И я знаю, что это действительно твоя давняя мечта.
— Не понимаю тебя! Впервые со дня нашего знакомства я тебя не понимаю.
— Сейчас поймешь…
Он направился к двери.
— Ты куда? — вскочила и испуганно повисла на его руке.
— Туда, вниз… — легонько освободился он. — Я хочу кое-что принести из дядиного кабинета и показать тебе.
— Тадек, только не сейчас!
— Не волнуйся. Я же все-таки врач. И скелетов на своем веку повидал дай боже. Собственно, и учился на них. Да и у живых людей не одну кость отпилил уже… Подожди минутку. Сейчас все объясню. Может, пойдешь со мной?
Она отрицательно покачала головой. Он улыбнулся и погладил ее по распущенным волосам.
— Я быстро. Полминуты — самое большее. Там есть нечто такое, о чем тебе не сказал сразу. Хотел сначала выяснить для самого себя.
Он вышел, не закрыв за собой дверь. Галина вслушивалась в его шаги по скрипучим ступенькам.
Между тем доктор Тадеуш Мрочек сошел вниз. Шторы плотно прикрывали окна. В густой темноте нащупал выключатель. Зажегся свет. Ковер закрывал нишу в стене. Мрочек подошел ближе. Какое-то странное чувство охватило его. Почему-то подумалось, что под ковром ничего нет, что это просто было наваждение, он сейчас отвернет его, а там — ровная гладкая стена…
Слегка дернул. Ковер повис на одном гвозде. Скелет все так же лежал в нише, как и до этого. Но Мрочек только мельком глянул на него. Его интересовало другое. Склонился над вынутыми кирпичами. Взял в руки один из них, затем внимательно осмотрел другие, время от времени соскребая с них остатки цемента. Отковыривался он легко, словно совсем недавно был приготовлен. Доктор выбрал два наиболее подходящих кирпича, прижал их к груди правой рукой, левой выключил свет и пошел наверх.
Галина стояла посреди спальни в той же позе, в какой он оставил ее. Мрочек тихо прикрыл двери и молча, протянул ей один из кирпичей.
— Что это? — несмело повертела его в руках.
— Кирпич, как видишь…
Он подошел к столику, положил на него второй кирпич, закурил сигарету.
— Зачем ты их принес?
— Прочитай.
— Что я должен прочитать?
Не отвечая, коснулся пальцем поверхности кирпича. Молодая женщина при слабом свете ночника вполголоса прочитала:
— П. М. 1967.
Выпрямилась.
— Это клеймо? На кирпичах иногда выбивают какие-то знаки.
— Да. П. М. — это, пожалуй, Поремба Морская, а 1967–й должен быть годом выпуска продукции. Так что теперь видишь — кирпич новый.
— Значит…
— Значит, кирпич произведен в Порембе Морской в 1967 году. Так что в этом году кто-то осматривал нишу и снова замуровал ее. Но это еще не все…