Увеличили изображение на мониторе от камеры со стороны ГУМа, практически с прямой наводки — внутри стекла помещений платформы виднелись кучки трупов и абсолютно никакого движения. Попробовали связаться с боевиками по телефону — и со второй или третьей попытки это удалось, — и хриплый больной голос шахида заверил что все идет по плану и в ультимате пригласил на переговоры самого президента, чтобы все «точки расставить» в условиях отмены взрыва, — или сразу последует немедленный подрыв боеголовки через десять-пятнадцать минут, хотя до второго срока взрыва еще оставалось около получаса…
Стройное пение старинных и революционных песен сразу стихло и все пристально уставились на «Самого»- и тогда президент обвел всех присутствующих сверкающим взглядом, и хряпнул еще один стакан водки, отдал распоряжение об отмене атаки штурмовиков на смурное прибежище террористов. Тем более что они не могли успеть к сроку — никак не цеплялась американская бомба с напалмом, вывезенная еще из Вьетнама и чудом оставшаяся на складе под музейным барахлом. Затем президент бодрой но не очень твердой походкой двинулся на посадку, — через лифт в вагон прямой линии метро, курсирующий от бункера РВСН до Кремля, возможно в свой последний рейс.
В это время как раз завершалась организованная посадка самых последних представителей американского посольства в последний вертолет группы спасательной миссии, первый вертолет уже вылетал за пределы последнего из транспортных колец вокруг Москвы. И он стремительно несся прочь от будущего эпицентра ядерного взрыва, все четко, как по нотам, из кабины пилота ясно доносилась мелодия знаменитого Вагнеровского «Полета валькирии»…
В бункере росгенштаба заканчивалась вечеринка посвященная его предстоящему боевому крещению, все успели надраться, побить друг другу морду, сходить поблевать в сортир, и опохмелиться, потом продолжить напряженную службу в ожидании большого бах-бух. Так никаких распоряжений сверху и не поступило, ну а запасов спирта и тушенки было по самым скромным подсчетам на ближние год-два, вот правда телефонисты никак не могли дозвониться на коммуникационный пункт чтобы пригласить служивых девок на сабантуй. Пусть покажут кой-чего, а то скукота в сугубо мужской компании без приятного общества — зависть берет к древнему римскому генштабу — вот наберут толпу гетер, и на термы, — и там заседают, и заседают.
В бункере РВСН закрыли все срочные антикризисные заседания за отсутствием шефа, но на всякий случай привели в состояние самой повышенной боевой готовности стартовые комплексы дальнобойных баллистических межконтинентальных ракет как стационарных, так и мобильных «тополевых» рощ, включая сюда и базирующиеся на атомных подводных лодках. Особую гордость боевых стратегов и ракетчиков представляли ЗПРБ — затопленные подводные ракетные базы, давно функционирующие у берегов Кубы и Исландии, а также Корсики и Японии — их основу составляют старые списанные атомные подводные лодки с титановыми корпусами, и морально и технически устаревшим оборудованием, которые были затоплены у берегов на глубинах от ста до трехсот метров. Но с функционирующим в автоматическом режиме оборудованием, включенными на дистанционное управление разовым запуском десятков ракет средней дальности с реальными ядерными разделяющимися боеголовками. Теперь запустить ракету с подобной затопленной подводной ракетной базы можно даже простым нажатием кнопки, чисто сидя в бункере стратегического ракетного штаба.
Это круто, когда с секретного (до сих пор) ЗПРБ, аккуратно замаскированного среди впадин и трещин в морском дне Карибского моря, вдруг разом выныривают недалеко от Манхэттэна такие остроголовые дуры, — и веером пускают много-много боеголовок по всем крупным городам побережья, пока все в изумлении протирают глаза, бах-бух, а затем сразу тишина (боеголовки — нейтронные).
Однако, тем не менее, чтобы такая затопленная база работала долго, необходимо хотя бы один раз в год заправлять топку атомного реактора горючим, а это умеют только японские роботы. Конечно туда можно заставить нырять с пакетиком урана-238 того самого летчика-аса Александра Пупкина который эффектно посадил русский «Буран» на Байконуре, но он уже старенький, и даже летом ходит в шапке-ушанке и с костыльком. Дороги то плохие, но русские иногда очень даже сообразительны — ни за что не догадаетесь, — это в генах, и в глубине менталитета — на всех этих затопленных подводных ракетных базах оставляют экипаж (!), ага, съели, ну правда не совсем обычный и не полный, а оставляют бригаду из «смертников», — тех заключенных, приговоренных к высшей мере наказания — расстрелу и отбывающих пожизненные сроки, которым очень скучно коротать остаток своих унылых дней на суровой спецзоне.