Все закончилось шумно и печально, над местом всплытия кружили самолеты НАТО, но поскольку простые заточки это слабое и неравное холодное оружие против автоматического у штурмовиков спецназа, то бунтовщики были уничтожены физически, — хотя и прихватили с собой на тот свет большую часть штурмовиков. И они успели в последний момент открыть баллоны с кислородом и водородом, — затем поджечь их — а это воистину адское пламя с высочайшей температурой горения, когда пламя стало пробиваться к атомному реактору и боксам с ракетами, и тоже с ядерными боеголовками, то осталось только одно — быстренько затопить этот адский ковчег назад в океанскую пучинушку.
Только один дядька Нептун знает точно, ценой скольких жизней обошлась эта соленая морская заварушка, — с тех пор больше нет инженеров в командах таких баз, — ни-ни, только обычный рядовой состав, и теперь стоят эти ЗПРБ одиноко, и не знают, что происходит на поверхности, и рядом с кнопкой, которая ими управляет и надежно кукловодит.
Около Кремлевской стены происходило следующее — прибывший на персональном метро президент — появился под аркой ворот Спасской башни и оглядел пустынную площадь, и остановил взгляд на большой стеклянной коробке, сбоку приткнувшейся к трибуне мавзолея, — туда его дорога. Едва он ступил на неистертую веками брусчатку площади, в мозгах сразу прояснилось и просветлело, поступь стала четкой, как на параде, такой походкой он подошел к ядерному аквариуму, и увидел внутри печальную картину из нескольких куч обезображенных, быстро разлагающихся трупов. И за пультом управления уже сидел покойник в обнимку с автоматом Калашникова, калибра 7,62 — а на табло ярко высвечивался остаток времени до взрыва, приближаясь к тем десяти роковым минутам…
По веткам елки рядом с мавзолеем беззаботно прыгал сибирский лохматый и пушистый зверек писец, а средств связи с собой не было, президент отрешенно обошел вокруг платформы со смертоносным грузом, взял и дернул на всякий случай ручку входного люка — и люк свободно, без скрипа, открылся. И он влез внутрь аквариума — все это должно быть забавно сейчас выглядит в репортаже Си-Эн-Эн, сразу мелькнула мысль, и сразу была буквально подавлена вонью, торчком стоящей прочным железобетонным столбом ровно посередине этого стеклянного броне-гадюшника. Кроме того, что шахиды прямо здесь справляли все свои нужды, теперь примешивался запах этой гнилой человеческой плоти, поэтому он невольно добавил до кучи все содержимое желудка в ближний угол, и с облегчением протиснулся мимо ракетной боеголовки в отсек контроля и управления.
Такой страной рулил, а тут провели как последнего дурака, ругнул он сам себя и спихнул дохлого шахида с кресла оператора, типа подвинься, теперь я тут самый главный, он попробовал понажимать всякие кнопочки на клавиатуре компьютера, — но без видимого эффекта, на табло еще оставалось около семи минут. Нашел у боевика мобильник и позвонил в кризисный штаб — никто не отвечал, подумалось: бухают наверное сволочи, взял у шахида калашника, вспомнил молодость и врезал длинной очередью по этому пульту управления, монитору и зловещему табло — отсчет времени до взрыва остановился. Все патроны закончились, он плюнул на этот бардак, выбрался из стеклянного контейнера, и пошел к храму Василия Блаженного, чтобы поставить свечку за всё это безобразие текущего момента, на его душе полегчало и просветлело, — жизнь стала лучше, и жить стало веселей.
Уже подходя к храму, шагая мимо телекамеры Си-Эн-Эн, он помахал приветственно невидимым телезрителям рукой, и еще раз напоследок оглянулся на мавзолей, — а стеклянный контейнер исчез. Неизвестна точно скорость мысли, и также скорость ее осознания, но вероятно в разные моменты жизни они различны, когда под мухой она одна, а без мухи и градуса совершенно другая, — и суеверные японцы наверное очень удивились, что с экранов их японских телевизоров неожиданно исчезла картинка трансляции новостей Си-Эн-Эн. А вот несуеверные китайцы не удивились, взяли в руки автоматы Калашникова и пошли к северу от Великой китайской стены и перешли границу России по всей длине, примерно по десять китайцев на метр границы и это были еще не совсем все китайцы.
Конечно, согласно объективному историческому закону, Вавилон должен быть разрушен как и третий Рим — а как известно четвертому Риму не бывать, для всех крупных городов-мегаполисов един закон — закон раковой опухоли, — очень высокая степень корреляции, сначала город увеличивается в размерах как доброкачественная опухоль на теле родной страны. Затем, по достижении критического размера, начинается неуправляемый рост по всем правилам размножения раковых клеток, и мегаполис начинает поглощать жизненые силы страны-организма, его приютившего, и если не начать вовремя медикаментозное лечение, то через некоторое время не поможет и оперативное вмешательство.