Глава 18. ДАЛЬНЯЯ ТАЕЖНАЯ ДОРОГА
Нужно было срочно искать левую переправу, небольшой частный паром, ведь идти через мост на магистральной трассе смысла не было, это целый стратегический укрепленный район, напичканный вооруженными пацанами, так и боевой техникой. Бэтээры, несколько танков на въезде, делают шансы проскользнуть незаметно почти нулевыми, при проезде фэйс контроль и сборы пошлины, ну второе еще можно перенести, но при близком шмоне может всплыть история конфиската со склада. Хлопот не оберешься, выставят предъяву, и придется за базар ответить на полную катушку, по местным законом, поединок на дуэли между претендентами на товар не самый крутой вариант. Если хозяин склада из новых отморозков, то можно просто и не дожить до следующего утра в местной кутузке, никакой статус пахана здесь не поможет, авторитетов у них нет по определению.
Грузовики замерли в тайге, на подступах к мосту и переправе, люди Черепа пошли к мосту, и потолкались среди местной братвы, заглянули в бар забегаловки со странным названием «Шанхай», а китайцев в округе с времен имперской зачистки не наблюдалось. Нашли ушлого старовера, чей таежный скит располагался немного выше по течению, на другом берегу реки, и напротив как раз ходил небольшой паром. Чужаки и охранники туда не совали носа, и даже имперские деньги там тоже не любили, договорились расплатиться за услугу благородными золотыми цацками, которые Череп очень предусмотрительно конфисковал в свое время у лунных туристов. Звали этого таежного скитальца Антип, но по внешнему виду было не похоже, что эти люди придерживаются соблюдения каких-либо из десяти заповедей по толстой Библии.
За спиной Антипа болтался на самодельном сыромятном ремешке калашников, за поясом торчало внушительное мачете, даже на руке красовалась наколка на тему про него и некую Феклу, с которой он похоже крутил любовь, хозяин татуировки постоянно матюгался по черному. Креста Антип не носил, да еще на шее на шнурке болтался запасной магазин для автомата, ну а в дальнейшем предположение, что новые староверы сменили веру на суперновую подтвердилось полностью и конкретно.
Хозяин тайги Антип подсел в кабину первого грузовика и показал дорогу к паромной переправе, ехали по разбитой дороге долго, затем переправляли грузовики, один за другим, отряд людей Черепа везли отдельно, паром не выдерживал такого веса за один прогон. Туда, — и сюда, на том берегу их уже ждали поджидали таежные сумерки, Антип сдобрился после парочки золотых колечек до кучи, пригласил братву в скит на ночь, не более, однако золото он любил больше чем уставших соплеменников. Сострадание — вообще не ходовой товар на русских Внутренних Территориях, после Большого московского Взрыва, когда Раша канула в Лету, а китайцам вышел облом, некому стало опекать и гнобить русский народ, он просто распался на составные части, такие маленькие выжившие группы уже не были единым обществом, скорее это племена, с индивидуальным укладом жизни, своим менталитетом.
Староверы на Руси давно поняли всю фишку, они давно свинтили подальше от цивилизации, в таежную глухомань на Урале и в Сибири, почти подобно братьям по разуму, индейцам из Амазонии, староверы сохраняли свой вековой распорядок. Однако не гнушались и плодами цивилизации, периодически выходили к людям за солью и спичками, выменивали металл или ткани, а за самый надежный и проверенный веками эквивалент цены товара почитали золото. Рыжий и дорогой металл они и сами намывали в мелких безымянных речушках, во множестве здесь стекающих конкретно по отрогам местного Станового хребта и потоками воды выносящих эти мелкие блестящие частицы из подземных кладовых. Если номинал денег и картинки на бумажных купюрах менялись во внешнем мире, а в таежных поселениях всегда был твердый и устойчивый курс желтой металлической валюты.
Одну меру стоил мешок пшеницы, это роскошь в лесу, — а мера на козу другая, даже невеста здесь получала определенное приданое, очень дорого ценится оружие, конечно всегда можно выменять за это золотое чудо японский телевизор или видик, только какой прок от этих вещей в глухой тайге, где и электричества нет, и по вечерам жилище освещается огнем коптилки на растительном жиру. Чудеса из мира технологии здесь не в ходу, за исключением автомата Калашникова, этот атрибут новой веры и стал здесь для таежных скитальцев этим свежим идолом, старые позеленевшие от патины веков медные иконы давно переделали на кухонную утварь. Теперь на почетном месте, — в каждом лесном домишке стоит автомат, начищенный до блеска и заботливо смазанный более дорогим веретенным маслом. Это и поняли пацаны Черепа, их распределили на ночевку по старым халупам из пихтовых почерневших бревен, стоявших кучкой на лесной поляне посреди тайги, грузовики с трудом допилили до поселения к середине ночи, народ сразу попадал и заснул мертвым сном, так бы оно и вышло, если бы не бдительное прозорливое око Черепа. В избушке самого Антипа его встретила антиповская подружка Фекла, которая в свете дорогой керосиновой лампы на стол сразу выставила бутыль с самогоном и немного закуси, без претензий на ресторанную роскошь, типа соленые огурчики да отваренная в мундире картошечка, а Череп зыркнул по сторонам и припух, — на всех стенах, вместо икон и образов висело разнокалиберное оружие, начиная от старинных дробовиков, и вплоть до армейских снайперских винтовок.