— Каменные стены мало похожи на лес.
— Зато твоя голова сильно смахивает на пень! Если хочешь легко обрушить стены, направь прицел на пять-шесть сажен в сторону от первого попадания. Затем постарайся поразить третьим ядром основание стены. Если и после этого она не осядет на землю, бей в центр образованного треугольника до тех пор, пока кладка не осыплется, как песок.
Урбан призадумался. К Янке приблизился сотник-янычар, ответственный за охрану орудий и, встав прямо перед послом, требовательно спросил:
— Кто ты такой? По какому праву ты смеешь отвлекать от работы слуг султана?
Воевода не удостоил его ответом. Бросив напоследок снисходительно-высокомерный взгляд на долговязую фигуру пушкаря, он повернул коня и поскакал обратно. Сотник не решился преследовать его. Вместо этого он повернулся к Урбану.
— О чем ты говорил с этим гяуром?
Тот хотел было ответить резкостью, но вспомнив, какой подозрительностью окружены все, не исключая даже высших чиновников, и как может быть истолкован разговор на непонятном для шпионов языке, счел нужным сказать правду.
— Этот человек — посол венгерского короля к великому султану. Он дал мне дельный совет и я собираюсь им воспользоваться.
ГЛАВА XX
Карета медленно пересекала площадь. С любопытством отвыкшего от новых впечатлений человека, Ефросиния рассматривала через открытое окно скопление людей неподалёку от стен монастыря Святых Апостолов.
— Что происходит, Эпифаний? — окликнула она возницу. — Никогда прежде здесь не бывало ярмарок.
— Ну нет, это не ярмарка, — усмехнулся тот и подстегнул лошадей.
— Тогда что? Для чего собрались все эти люди?
— Это резервные отряды, госпожа. Когда турки вновь пойдут на приступ, димархи решат, где именно возникнет наибольшая необходимость и перебросят туда этих воинов.
— А те всадники чуть поодаль?
— Они из конного полка Кантакузина, — словоохотливо пояснял Эпифаний, перегибаясь с облучка и указывая кнутовищем.
— Многие командиры недовольны, что стратег собрал под своим началом лучших воинов из числа ромеев. «Сейчас каждый меч на счету», говорят они. Как будто им невдомёк, что мастер Димитрий не из тех, кто дает своим людям сидеть без работы.
— Значит, здесь собраны все воины императора?
— Да нет же, только их малая часть. Другие несут дозор на стенах, многие отдыхают по домам.
Ефросиния перевела взгляд на площадь. В центре обширного пространства возвышалось несколько шатров, предназначенных, по-видимому для военачальников. Вокруг и чуть поодаль стояли многочисленные группы вооруженных людей. Среди живописных, почти праздничных нарядов серым цветом отливали на солнце стальные шлемы с изображением креста, а также панцири и кольчуги; от многоцветия плащей и накидок, от ярко раскрашенных деревянных щитов рябило в глазах. В руках или у пояса каждого ополченца имелось какое-либо оружие — мечи, топоры, устрашающе-шипастые булавы и дубины, деревянные молоты на длинных рукоятях, луки, пращи, арбалеты. Над головами возвышался лес копий и алебард, полоскались на ветру узкие длинные вымпелы и широкие полотнища знамён.
Другая часть горожан сидела или дремала в тени на соломенных тюфяках; большинство же, среди которых не менее трети составляли женщины, бурно жестикулируя, вело между собой ожесточённые споры.
Гетера чуть поморщилась: этот многоголосый гомон, топот, крики, бряцание оружия раздражали её привычный к тишине слух.
— И сколько же их здесь собралось? — спросила она.
— Да где-то с десяток сотен будет, — откликнулся Эпифаний.
— А шуму как от целой армии.
Только она собралась отдать распоряжение вознице уехать поскорее от этого неспокойного места, как тут её внимание привлекло странное зрелище: из ворот монастыря вышла длинная колонна монахов и под дробный перестук деревянных подошв сандалий направилась в сторону Золотого Рога. Необычным же в этой процессии было то, что почти каждый инок держал в руках копье или нес у пояса булаву или меч. Впереди колонны и чуть сбоку от неё, прихрамывая на левую ногу, шел немолодой сотник с усталым, помятым лицом. Время от времени он поворачивал голову к монахам и что-то негромко говорил, то ли спрашивал о чём-то, то ли отдавал указания. Возница приостановил карету, уступая дорогу служителям церкви. Ефросиния во все глаза смотрела на вооружённых монахов.