— Я пока не нуждаюсь в твоем, визирь. Лучше уж я подарю тебе и подарю значительно больше. Но взамен я хочу одного — отдай мне Город!
Последние слова Мехмед произнес, приподнявшись на локте и впившись немигающим взглядом в своего придворного.
Окружающее поплыло в глазах визиря. Тон голоса, которым была произнесена последняя фраза, был хорошо ему знаком и не сулил ничего доброго. Визирь от страха обомлел. От слабости и головокружения едва не подкосились ноги; воздух сгустился и затруднил дыхание; предметы, покачиваясь и расплываясь, медленно удалялись прочь от него, теряя свои формы и очертания. И вот вокруг уже не осталось ничего, кроме полукружья ламповых огней и этого пристального недоброго взгляда. Откуда-то издалека, как-будто из другого мира, донёсся до него требовательный голос:
— Что же ты молчишь, Учитель? Я жду ответа!
Язык плохо повиновался визирю, но он нашел в себе силы произнести:
— Мой повелитель! Аллах, вручивший тебе все земли византийцев, отдаст, безусловно, и Город. Я же, твой верный слуга, и все остальные сатрапы будем верно помогать тебе в этом.
Мехмед удовлётворенно откинулся на своём ложе.
— Взгляни на подушки: сон не шел ко мне. Мы будем вместе бороться с неверными и этот город, оплот язычества, падёт. Ступай, обдумай мои слова!
Когда двери закрылись за великим визирем, Мехмед вновь призвал к себе начальника охраны.
— Пойдешь к Саган-паше и передашь ему мое повеление: с сегодняшней ночи он лично будет руководить строительством Румели-хиссар. И головой ответит, если оно не будет в срок завершено.
Поклонившись, начальник охраны, поспешил к выходу, но у самых дверей султан вновь остановил его.
— Когда строительство окончится, каждый корабль, плывущий по проливу, должен быть подвергнут тщательному досмотру.
ГЛАВА III
Послы, более чем месяц назад отправленные к султану, вернулись в Константинополь. Не успели они смыть пыль со своих лиц и сменить дорожные одежды, как им был передан приказ срочно явиться к императору. Вести, привезенные ими были безрадостны, и вечером того же дня в Вуколеоне был созван синклит.
Продольный зал дворца знавал лучшие времена. Когда-то глянцевый мозаично-мраморный пол сбился и потускнел; полувыцветшие настенные фрески опутывали сети бесчисленных мелких трещинок, подобно старой паутине. Вездесущая пыль, вспугнутая движением воздуха, медленно кружилась в солнечных лучах, окрашенных в яркие цвета оконных витражей.
Тёмные скамьи из резного дуба, расставленные вдоль стен, изредка поскрипывали под тяжестью сидящих сановников, чьи взгляды были устремлены или вперед, или бесцельно скользили по росписям на стенах. Гнетущая тишина прерывалась осторожным перешептыванием созванных на совет, многие из которых уже догадывались о причине предстоящего совещания.
Мерная поступь дворцовой стражи возвестила о приближении императора, своеобразным эхом ей откликнулся скрип скамей и шорох одежд поднимающихся со своих мест людей.
Громкий голос камергера отразился от стен и дальних уголков зала:
— Его величество император Константин XI!
Василевс прошел к тронному возвышению в передней части Продольного Зала и повернулся лицом к собранию.
— Приветствую вас, благородные нобили и димархи!
Опустившись на трон, он сделал рукой знак присаживаться.
— Вас пригласили сегодня для того, чтобы ознакомить с некоторыми неблагоприятными событиями, которые создают прямую угрозу нашему государству. Долгие годы нам удавалось отводить опасность. Но теперь положение наше значительно ухудшилось.
Повинуясь взмаху руки, к возвышению приблизился рослый человек с короткой светлой бородкой на лице.
— Пусть члены благородного синклита внимательно выслушают сообщение, которое донесёт до них наш посланник ко двору турецкого султана.
В напряжённом безмолвии голос Алексия звучал резко и бесстрастно. В скупых и сжатых фразах он поведал сенату о причинах и целях отправки посольства в Анатолию.
— Более трех недель вы ожидали аудиенции у султана? — переспросил секретарь, обмакивая перо в чернильницу.
— Именно так, благородный синклит. За это время мы имели незавидную возможность наблюдать, и это происходило неоднократно, как те делегации и отдельные лица, чей ранг был неизмеримо ниже посольства Византии, по приглашению и без задержек проходили в покои султана.
— Когда же вы наконец предстали перед султаном, каков ответ был получен вами на послание императора? — вновь задал вопрос секретарь.