Он вновь зашагал вдоль шатра.
— Вопросы, вопросы и ни малейшего проблеска отгадки. О, если бы Аллах просветлил мой разум!
Он опустился на подушки и устало покачал головой.
— Видно, стар я становлюсь для ратных дел. Если военачальник не в силах разгадать замысел врага, он уже наполовину проиграл сражение.
— Но неужели неверные осмелятся на ночную вылазку? — продолжал размышлять он, нервно теребя пояс своего халата. — Нет, это с их стороны было бы большим безрассудством: они в темноте заплутают, разобьются на небольщие отряды и потеряют много солдат. А если пойдут в наступление с факелами, мы перестреляем их, как зайцев. В любом случае, кроме небольшого переполоха в лагере, им не добиться ничего!
Тут он услышал голос тысяцкого, встревожено зовущего его наружу. Не мешкая ни секунды, паша выскочил из шатра. В объяснениях не было нужды: еще на одной башне, в пятистах ярдах от первой, точно так же плясали языки огня.
— Не к добру это. Ох, не к добру, — бормотал старый воин.
Затем, повернувшись к подчиненному, с яростью обрушился на него.
— Так значит ты, сын свиньи и дохлого мула, говоришь «для обогрева»? Быстрее на коней! Скачите, поднимайте тревогу на всех постах!
Он осекся: со стороны пушечной батареи донёсся пронзительный крик. И тут же, как бы в ответ на него, ярчайшая вспышка озарила правое крыло османского лагеря. На краткий миг столб света вырвал из темноты островерхие шатры и палатки, черные пятна кострищ на земле и лежащие вокруг них фигуры людей. Ещё через мгновение земля покачнулась под ногами и тишина взорвалась чудовищным грохотом. Огненный смерч взлетел под небеса, выплёскивая из себя по сторонам пылающие брызги. Горячий воздушный шквал пронёсся по лагерю, сметая всё на своём пути.
Над равниной зависли вопли перепуганных людей, мечущихся во мраке в поисках спасения. Дико ржали обезумевшие лошади, неуклюже подскакивая на спутанных передних ногах; им вторил оглушительный рёв ослов и верблюдов; покладистые и безразличные до того ко всему окружающему волы оборвали привязи и, надсадно мыча, мчались вдаль, не разбирая дороги, втаптывая в землю всё, что попадалось им под копыта.
Смерть оказалась милостивой к Акбаш-паше: когда под утро тело старого полководца извлекли из под обломков шатра, оказалось, что голова его была размозжена рухнувшим опорным столбом.
Урбан упорно не желал просыпаться. Сонно бормоча, он ворочался с боку на бок, зарывался поглубже в подушку и натягивал на голову меховую доху. Тогда Мартин, один из лучших его подмастерьев, взял со стола кувшин с водой и тоненькой струйкой принялся поливать хозяину темя. Испытанный прием оказал своё действие: выкрикнув проклятие, венгр вскочил на ноги и замахнулся кулаком. Мартин проворно отбежал в сторону.
— Хозяин, ты же сам говорил: «Буди, пока не проснусь», — оправдывался он.
— В следующий раз оторву тебе руки, — пообещал венгр и мутно повёл глазами в поисках одежды.
Пока он натягивал на себя камзол, Мартин поставил на стол блюдо со вчерашней уткой и принялся нарезать хлеб толстыми ломтями.
— Что это? — рявкнул Урбан, тыча пальцем в поникший до самой земли угол шатра. — Так ты, негодяй, следишь за моим имуществом?
Мартин сочувственно присвистнул.
— Хозяин, похоже, спал очень крепко, вот и не знает ничего, — произнёс он, обращаясь к стенам.
Урбан приблизился к столу, оседлал табурет и обхватив руками голову, уставился невидящим взглядом в покрытый бурой корочкой бок утки.
— Что со мной? Как обухом по затылку. Всё так и плывёт перед глазами.
— Не беда, — бодро отвечал подмастерье. — Сегодня у многих будет плыть перед глазами.
— Что ты мелешь?
— Хозяин, ты и впрямь ничегошеньки не слышал? Ну и ну! А ведь шуму было много, очень много!
— Ты перестанешь говорить загадками? Или мне проломить тебе башку, чтобы выжать хоть что-то путное?
— Этой ночью византийцы взорвали пороховые склады. Азиатов погибло…..
Мартин сочно прищелкнул языком.
— …..тьма!
Прошло некоторое время, прежде чем до сознания венгра дошла эта новость.
— Что-о?! — завопил он, вскакивая с табурета. — Что ты сказал? Повтори!
— Пусти, хозяин! — Мартин хрипел и брыкался, пытаясь высвободиться от вцепившихся ему в горло жилистых рук.
— Ты меня задушишь!
— Какой склад? Говори! Какой склад взорвали византийцы?
— Склад на правом крыле. Основной…. Ой, пусти, хозяин!
Венгр разжал руки, схватился за голову и несколько мгновений стоял, раскачиваясь на месте и бормоча себе под нос, как невменяемый.