— На сборы тебе осталось не более трех часов.
Алевтина просияла и торопливо поцеловав отца в лоб, вышла из кабинета. Феофил упруго поднялся из кресла и подошел к окну. Перед парадным входом в особняк молодой конюх выгуливал нетерпеливо всхрапывающего жеребца, любимого коня протостратора. Палеолог некоторое время любовался игрой выпуклых мышц скакуна, затем перевел взгляд дальше, в сторону уводящей в парк тенистой аллеи.
После смерти жены он всю свою любовь, всю неизрасходованную нежность отдал единственной дочери. И по мере того, как проходили годы, он находил в ней всё новые и новые черты сходства с матерью. Грациозность формирующегося стана, очертания высокого лба, лучистый взгляд и теплое золото струящихся волос — всё вызывало в нём образ безвременно ушедшей из жизни жены. Даже походка, улыбка и смех были удивительно схожи. Иногда мистическое чувство охватывало Феофила — ему казалось, что душа матери воплотилась в Алевтине и ждёт лишь срока, чтобы пробудившись от сна, вновь войти в покинутый ею мир. И тем более тяжкой для него была мысль о том, что неизбежен тот день, когда некий человек вторгнется в его дом и отнимет, похитит то, что с каждым годом становилось для него всё дороже — его дочь. Возможность вторичной женитьбы не приходила ему в голову, ни одна из женщин не могла стать ему заменой той, чей образ никогда не покидал его.
Спустя некоторое время пара пристяжных лошадей уже везла карету по направлению к Влахернскому дворцу. Феофил со своим оруженосцем ехали верхом спереди кареты, а замыкал процессию небольшой отряд конных гвардейцев, сопровождавших своего командира повсюду, в любой час дня и ночи.
Огромные, окованные узорным железом ворота Влахернского дворца были радушно распахнуты навстречу съезжающимся гостям. По бокам от парадного входа уже толпились конюшие и слуги, держа на поводу лошадей своих хозяев; из ярко освещенных окон лились звуки музыки и слышались голоса людей.
В просторном зале уже собрался цвет византийской знати и прочие именитые гости. Мимо неподвижных стражей прогуливались, степенно беседуя, сенаторы и военачальники; чуть обособленно держались представители древних аристократических родов и служители церкви. Оживлённо и деловито переговаривались богатые негоцианты; громко звучали натренированные в шуме битв голоса кондотьеров, прорезывая многоголосье резким чужеземным говором. Многие из приглашенных явились с жёнами и дочерьми, другие привели старших сыновей как продолжателей рода и наследников фамильных владений.
Феофила Палеолога узнавали, приветствовали, уступали дорогу. Лишь в середине залы его задержал высокий, могучего телосложения человек, которого сопровождал щеголевато одетый юноша.
— Приветствую тебя, мой друг Феофил, — звучно пророкотал Кантакузин, расплываясь в улыбке и разводя руки в стороны.
— Доброго здравия тебе, благородный Димитрий, — ответил протостратор.
— Я вижу, ты оказал честь двору, разделив приглашение со своей дочерью, — стратег остановил взгляд на лице Алевтины.
Девушка вспыхнула и опустила голову, не выдержав пронизывающего взгляда тёмных глаз.
— Ты заметно похорошела со дня нашей последней встречи, — продолжал Димитрий. — Годы пошли тебе на пользу — время, старящее нас, сделало тебя красивой.
— Она упросила меня взять её с собой на торжество, — Феофил ободряюще улыбнулся дочери, — и я не смог ей отказать.
— Ты поступил правильно, друг мой, и я сожалею, что она не просила тебя об этом раньше!
Кантакузин, полуобернувшись, положил руку на плечо юноши и принудил его сделать шаг вперёд.
— Позволь представить тебе, Феофил, и тебе, прекрасная Алевтина, моего племянника Романа. Он слишком долго прожил со своей матерью, а моей сестрой среди латинян в Лигурии, и я, вняв его просьбам, взял его с собой в Константинополь, чтобы здесь сделать из него настоящего воина и ромея.
Алевтина улыбнулась словам стратега и взглянула на молодого человека. Роман слегка покривился с досады, хотя к невоздержанности на язык своего дядюшки уже успел попривыкнуть.
— Ну, что ж, Феофил, — пророкотал Кантакузин, снимая руку с плеча Романа, — оставим молодых развлекать друг друга, а сами отойдем в сторонку: мне надо тебе кое-что сообщить.
Оставшись наедине с Алевтиной, Роман неожиданно растерял свою самоуверенность. Прослывший в беззаботной Генуе покорителем девичьих сердец, молодой человек стоял перед девушкой, не в силах вымолвить ни слова. Мимо них парами или небольшими группами проходили гости; слышались приветственные возгласы, обрывки бесед и шорох жестких складок одеяний.