— Отлично, — сказал стрелок. — Теперь ты можешь идти.
Лицо Пенске исказилось от ярости. — Ты, ублюдок, должен же ты когда-нибудь спать! — сказал он.
Костер улыбнулся, как череп. — Мы будем вместе?
Смуглый мужчина захлопнул дверь, повернулся и отскочил назад, прежде чем понял, что фигура, громоздящаяся на подлокотнике дивана, — это Керр. — Что ты здесь делаешь?— спросил Пенске хриплым шепотом.
Керр пожал плечами.— Давай выйдем на лестничную площадку, — предложил он.— Ди спит. Он кивнул в сторону прямоугольника света вокруг двери Костера.
В квартиру на втором этаже вела наружная лестница. Ее площадка образовывала небольшой балкон с перилами, открытый свежему воздуху и звездам раннего утра. Керр махнул Пенске, чтобы тот выходил, затем последовал за ним и захлопнул дверь. Здоровяк был босой, но в брюках и рубашке, которая была навыпуск, чтобы спрятать пистолет.
Пенске стиснул сцепленные руки. — Он не умеет стрелять, — тихо сказал он. — Ни черта не стоит.
— Ты мог бы одурачить меня прежде, — сказал Керр. — То, что я видел сегодня утром, было довольно убедительно.
— Говорю тебе, он этого боится! — вспылил Пенске. — Отдачи, и даже шума — он вздрагивал каждый раз, когда стреляла Ди, а когда стрелял сам — клянусь Богом, он держал глаза закрытыми!
Пальцы Керра двигались на перилах с облупившейся краской. В свете уличного фонаря цвет его лица стал поистине черным. — Мне тоже так показалось, — признался он, — но он попал во все, во что стрелял. Он не смог бы этого сделать, если бы… если бы ты был прав.
— Если только эта чертова винтовка не была живой, — пробормотал Пенске себе под нос. Он вцепился в перила обеими руками. Его глаза были сосредоточены на машинах, припаркованных на стоянке под ними.
— Не валяй дурака, — огрызнулся Керр.
— Джордж, я видел людей, которые умеют стрелять, — настойчиво сказал Пенске.— Этот ублюдок не из их числа. Кроме того, никто, черт возьми, не умеет стрелять так, как он стрелял навскидку. Никто из людей. Он где-то раздобыл ее и натренировал, чтобы она выглядела как М14 и стреляла для него. Господи, он даже не знает разницы между одним видом боеприпасов и другим. Но это не имеет значения, потому что он надрессировал эту штуку, и она похожа на сторожевую собаку. Маленький человечек замолчал, глубоко дыша. — Или это — колдовство, — добавил он.
Указательный палец Керра начал массировать десну над больным зубом. — Чепуха какая-то, — пробормотал он себе под нос. Он не смотрел на Пенске.
Мужчина поменьше коснулся запястья Керра. — Все сходится, Джордж, — сказал он. — Это единственное, черт возьми, что может все объяснить. Всё это правда и ничего более.
Керр поджал губы и сказал: — Если мы предположим, что… как ты говоришь… может быть, это и правда, но разве это что-нибудь меняет?
— Это все меняет… — выпалил Пенске, но замолчал, когда Керр поднял свою руку. Вопрос был риторическим.
— Мы приняли его как человека с изощренным оружием, — продолжал здоровяк, как, будто его никто не перебивал. — Теперь это не менее верно, чем раньше. И наша потребность в его оружии не менее реальна.
Пенске моргнул. — Может быть, ты знаешь, что делаешь. Но мне это не нравится.
Керр похлопал его по плечу. — Послезавтра это уже не будет иметь значения, — сказал он. — То есть после сегодняшнего утра. Давай немного поспим.
Дверь Костера была темна, когда двое мужчин вернулись в тихую квартиру. Все было спокойно. Пенске на мгновение задумался, что было бы, если бы вместо этого они вернулись с твердым намерением убить автоматического стрелка. Он постарался отвлечься от этой мысли, как отвел бы руку от скорпиона.
Трое мужчин, сидевших в кузове фургона, по-своему ничего не выражали. Дэвидсон свернула на тротуар перед офисным зданием. На улице стояла табличка «Парковка запрещена», но в это раннее субботнее утро машин было мало. Керр едва заметно кивнул. Пенске, держа в руках коробку с надписью «Дьюар», выскочил через заднюю дверь. Костер последовал за ним с длинной плоской коробкой с трафаретной надписью «Стеллаж – Легкий – Регулируемый – Эффективный». Его правая рука просунулась в дыру в боку ящика, но случайный наблюдатель не заметил бы этого.
Входная дверь была заперта. Немного повозившись с ключом, который раздобыл Керр, Пенске открыл дверь. Убийцы услышали, как позади них отъехал фургон. Он будет ждать на стоянке ближайшего офисного здания, пока не придет время забрать их.
Коридоры были пусты и ярко освещены флуоресцентными лампами. Костер шагнул к лифтам, но Пенске жестом остановил его. — Мы поднимемся по пожарной лестнице, — прошептал он. — Мы не можем себе позволить садиться в лифт, который находится вне нашего контроля.
Лестница была узкой и стерильной. Это были серые бетонные ступени в темно-желтом колодце.
Один раз Пенске поскользнулся, делая два торопливых шага за раз, ободрав голени и упав с грохотом на коробку, которую нес. Он поднялся, ругаясь, и продолжал прыгать по ступенькам, но теперь держал в правой руке коробку с жидкостью, а левой хватался за квадратный железный поручень. На площадке третьего этажа маленький человек распахнул дверь и подозрительно выглянул в коридор.
— Чисто, — сказал он, проходя. Он позволил двери захлопнуться, прежде чем Костер схватился за нее. Пенске открывал нужный кабинет другим ключом, когда к нему присоединился стрелок. Затем они оказались внутри, дверь в коридор закрылась, и флуоресцентные лампы на потолке ожили.
Костер бросил коробку со стеллажом и обеими руками погладил М14. Пенске сидел на корточках на ковре, собирая приклад и механизм своего карабина. Он усмехнулся: — Тебе бы следовало разобрать его, чтобы не таскать чертову коробку такого размера. Или ты не знаешь, как это сделать?
— Я не собирался его разбирать, — сказал Костер. — Ты занимайся со своей частью, а я со своей.
Пенске с важным видом вошел во внутреннюю часть офиса. Судя по бланкам на письменных столах, помещение было каким-то образом связано с университетом. Смуглый мужчина отодвинул вращающееся кресло и поднял жалюзи.— Вот, — сказал он, махнув рукой. — Вот где будут эти ублюдки.
Легкая улыбка Костера не изменилась, когда он слегка пригнулся, чтобы последовать за жестом Пенске. Стрелок никогда раньше не бывал на месте засады. Окно выходило на парковку, теперь почти пустую, и на заднюю улицу, которая соединялась с другой улицей перед зданием с одной стороны. За стоянкой и улицей тянулся цепной забор, окружавший здание, растянувшееся на весь квартал. Ворота были открыты, но там стояла сторожевая будка с табличкой «Карр Индастриз — Трикотажное Подразделение».
Это название позабавило Керра.
На мощеном дворе между воротами и двухэтажной фабрикой уже собралось с десяток корреспондентов и примерно столько же сотрудников службы безопасности в штатском. У многих из них были атташе-кейсы и бинокли. Они выглядели скучающими и неуютно теплыми в своих костюмах.
Рядом с Пенске зазвонил телефон. Он подпрыгнул, взмахнув своим карабином. Костер ухмыльнулся, снял трубку с аппарата и протянул ее коротышке. Пенске нахмурился. — Да, все чертовски хорошо, — сказал он. — Только сами не напортачьте. Он положил трубку на стол, вместо того чтобы положить ее на аппарат. На другом конце провода в уличной телефонной будке находился Керр. Звук выстрелов в телефонной трубке будет сигналом к тому, чтобы фургон тронулся к месту сбора.
Костер распахнул самое нижнее окно в комнате. Он отодвинул стол еще дальше и опустился на колени, держа дуло винтовки в ярде от рамы. Относительный мрак офиса защищал их от охранников, которые усердно рассматривали окна и крыши в бинокли. Костер удовлетворенно ухмыльнулся. Он опустил винтовку и принялся разглядывать толпу через принесенную Пенске оптическую трубу, держа ее левой рукой.
— Собираетесь расстрелять всю компанию, ублюдков? — спросил Пенске. — Предполагалось, что здесь будет какая-то большая шишка из Госдепартамента.
— Никто не умрет, кроме Каваниши, — сказал Костер. Он не отрывал глаз от оптической трубы. — Иначе мы потеряем эффект.
Пенске хмыкнул. Костер скорчил ему гримасу и пояснил: — Если бы Мартина Лютера Кинга застрелили вместе с тридцатью белыми, у нас не было бы сомнений относительно… того, что мы имели в виду. Это был бы несчастный случай, а не нападение — и, возможно, ни один город бы не сгорел. Американские чиновники могут умереть, скажем, на Параде Памяти. Здесь же только японец. Только косоглазый япошка. Он снова повернулся к толпе.