Конец конца нашей дружбы произошел, когда я хлопнула дверью и выбежала из ее дома, где долгие годы была членом семьи.
А между этим моя лучшая подруга призналась, что с ноября готовилась к двухгодичному волонтерству в медицинском лагере. Месяцы подготовки, о которых она ни разу не упомянула. Стеф променяла учебу в университете Майами на отдаленную африканскую деревню, не сказав ни слова.
Две недели назад, оставшись одна в пекарне, я уставилась на логотип университета, вышитый на футболке. Наша словесная перепалка градом обрушилась на меня.
– Ты не могла мне обо всем рассказать?
– Прости, Лайла. Ты бы стала меня отговаривать.
– Неправда.
– Я должна поехать.
– Ты кардинально изменила планы на жизнь втайне от меня?
– Ты только что потеряла бабушку. А после того случая с Андре… К тому же ты знаешь, что была бы против. И у тебя получилось бы меня переубедить, как и всегда.
После этого я побежала домой и прорыдала над селфи, которое мы сделали на выпускном за неделю до этого. Моя черная грива и ее светлые локоны струились из-под шапок выпускников, окрашенных в темные цвета обмана.
Держа в руках мягкую трикотажную футболку в офисе пекарни, я поняла только одно: моя печаль изменилась, линия между двумя пульсирующими точками – бабушкой и Андре – обрела новую форму. Треугольник.
И это тройное несчастье оказалось таким огромным, что я не могла пережить его. Я не могла найти себя в черной пустоте. Мое сердце разбилось на части, а дыхание стало прелюдией шторма. Мне нужно было уходить. Нужно было бежать.
Рецепт:
как пережить предательство лучшей подруги
Секреты из кухни Лайлы Рейес
Ингредиенты:
– Спортивная сумка в кабинете папи – 1 шт.;
– Кроссовки «Найк» – 1 пара;
– Неоново-синяя майка – 1 шт.;
– Компрессионные легинсы «Адидас» – 1 пара.
Процесс приготовления: переоденьтесь в спортивное и выбегайте через служебный выход. Отправляйтесь на улицы родного города Майами. Он огромный, так что вам хватит в нем места. Пробегитесь по местам и улочкам, которые знали вас, знали о вашей любви и радости, пока последние три месяца не отняли так много. Пробегитесь везде.
*Не рассказывайте семье о предательстве Стефани. Это ваша потеря, и вы с ней справитесь.
Готовить при температуре 475 градусов по Фаренгейту – именно настолько жарко в Майами, когда бегаешь по городу днем.
В тот день, две недели назад, я отправилась на парковку и заперла все, кроме ключей и телефона, в своем бирюзовом «Мини Купере». Делая наклоны и разогревая мышцы, я готовилась ко второй вещи, которую умела делать лучше всего. Я бежала далеко, как никогда; за такие дистанции люди получают кубки и медали. Моей единственной наградой было упрямое неповиновение. Долгие часы я игнорировала каждый предупреждающий сигнал опасности своего организма, бежала из одного района в другой, пока не наступил вечер. Одна мысль прорезалась сквозь пот, жару и боль, когда конечности перестали меня слушаться: если бы я убежала достаточно далеко, может, я смогла бы сбежать от самой себя.
Сегодня я думаю, была ли Стеф права. Действительно ли я смогла бы ее переубедить. В конце концов, мои способности к убеждению не сработали с семьей.
Я опускаюсь на скамейку с серой вельветовой обивкой и стараюсь не двигаться. Я надеюсь, что если не буду шевелиться, то в моем родном городе тоже ничего не изменится. Западный Дейд замрет во времени и пространстве, пока я не вернусь домой.
Глава 3
После двадцати двух часов в своей комнате я понятия не имею, какая температура на улице или сколько шагов между гостиницей и центром Винчестера. Зато я уже изучила каждое загадочное пятно на потолке и запомнила, что между входной дверью и ванной шесть шагов. Пятнадцать шагов до кухни и обратно.
Уолласы ничего не говорят по поводу моей спячки, и я каждый раз нахожу на кухне подносы с едой – благослови их бог. На одном лежала записка:
Отдыхай. Я разговаривала с твоими родителями. Мами звонила всего шесть раз.
– Кейт
Кейт также ничего не сказала про чемоданы, которые до сих пор стоят у двери. Или про мой разряженный телефон, лежащий на разряженном ноутбуке.
Я вспоминаю о Пилар. Представляю веселую улыбку сестры, ее спокойные умные глаза и задумываюсь, сколько раз она мне уже написала. Или она решила отдохнуть от меня, зная, что я скоро вернусь? Я бросаю взгляд на телефон – голос самого драгоценного человека в моей жизни всего в двадцати секундах. Но нет. Пока рано. Я еще не готова к разговору с ней. По крайней мере, в котором смогу избежать самых крепких ругательств, какие знаю на двух языках.