В одно такое солнечное и спокойное утро Чириобед, чей трон был придвинут поближе к окну, задумчиво рассматривал горы Жевунов. Он думал о счастливом прошлом и лишь вполуха слушал бормотание менестреля Амтилио. Рядом с ним пытался удержать в руках все замковые счета его верный писарь — Премьер — Министр и казначей Тодледи. В это же время придворный жонглер Паламбо удерживал в равновесии на кончике своего носа семь книг, три чернильницы и золотой стул.
— А Ваше Величество когда-либо думало, — тяжело продышал Паламбо, которому было нелегко говорить из-за книг и чернильниц, — Ваше Величество когда-либо думало о том, как много носов и подбородков королевства остаются незадействованными? Ведь совсем немного тренировки — и я бы обучил островитян тому, как переносить все их имущество с помощью такого беззаботного и интересного способа. Вот, к примеру, Ваш нос, — Король нерешительно прикрыл нос рукой, а Тодледи, оторвавшись от книг, поднял глаза и начал что-то раздраженно бормотать. — К примеру, Ваш нос, — продолжал настойчивый Паламбо, — после нескольких уроков Вы бы смогли удерживать на нем каминные щипцы, защитный экран и даже сапфировые часы. Начнем с самых простых упражнений.
Не обращая внимания на Тодледи, Придворный Жонглер снял книги и чернильницы и взял с каминной полки огромные сапфировые часы. — Ну вот, — продолжал он, — теперь, если Ваше Величество опустится на колени и повернет голову налево… — При этих словах смирившийся Чириобед взглянул на Премьер — Министра и опустился на колени, и в тот же самый миг весь замок содрогнулся от неожиданного взрыва. Инкрустированные драгоценностями подсвечники затрещали, как кастаньеты, картины покинули свои привычные места и взмыли в воздух, кресла проскользили по полу в углы зала, а самовыбивающийся ковер стряхнул с себя три стола и кресло, и, резко свернувшись и поднявшись, моментально оказался в углу. Чириобед тяжело упал на пол, а Паламбо уронил сапфировые часы с головы и пустился наутек.
— Квиберон! — дрожащим голосом произнес Тодледи, рванувшись к окну и задергивая синие шторы, — Великий Тотомос, что ему сейчас нужно?
Как будто в ответ на его вопрос, замок сотрясся еще раз и с большей силой. Воды Оризона начали пениться и пузыриться, и из их глубин показалась голова монстра Момби. Не было морского змея более уродливого, чем Квиберон, из глаз которого вылетали языки пламени, а из ноздрей шел дым. На голове у него были жабры, как у рыбы, когти, как у дракона, а мерзкое туловище его напоминало длинную и противную рыбину. Тодледи схватился за шторы, чтобы не упасть, а Квиберон в этот момент выпустил огромное облако дыма. Оно извивалось, загибалось и крутилось, а в итоге приняло форму длинного черного предложения, слова которого нависали в прозрачном утреннем воздухе, как ужасная угроза.
— Пошлите смертную девицу ждать меня, или через три дня я вас всех уничтожу! — как только Тодледи, у которого жгло глаза, прочитал это жуткое послание, Квиберон оскалился, обнажив свои красные клыки, и исчез под водой. В тот же момент в тронный зал вошел Акбад — Предсказатель.
— Болван! — заорал Акбад, потрясая длинным пальцем под носом Тодледи. — Почему ты стоишь тут и ничего не делаешь, когда все королевство в опасности? Король в опасности, Принц в опасности, я, Предсказатель Акбад, я тоже в опасности! Нас всех могут уничтожить! Полностью! Полностью! Полностью!
Бегая сумасшедшими кругами по залу, Акбад начал клочьями вырывать у себя на голове волосы и бросать их на пол. Его громкие вопли вернули в чувства Короля, который потерял сознание. Потирая шишку, которую оставили на его голове сапфировые часы, он поднялся и шаткой походкой подошел к окну. Черное предложение уже исчезало, но все равно его еще можно было разобрать. Дважды его перечитав, несчастный монарх простонал и уронил голову на сапфировый подоконник. — Где нам найти смертную девицу, а, если мы ее и найдем, кто согласится приговорить ее к такому ужасному наказанию? — стонал король.
— Летит Ювилия! — прокричал Тодледи, пригнув голову, когда в окно залетела юная озурянка. Каждый из жителей островов по очереди прислуживал Квиберону, и сегодня была очередь Ювилии, дочери придворного ювелира, идти в его пещеру. Квиберон, которого не интересовала земная пища, никогда не нападал на тех, кто приносил ему еду. До сих пор он утолял свой голод, поглощая морских коньков, тем самым лишая островитян любых шансов покинуть острова. К тому же, когда ему хотелось позабавиться, он устраивал землетрясения. То, как отнесся к Ювилии, очень насторожило всех в тронном зале. Пока Король продолжал стонать, а Акбад все еще рвал волосы на голове, Тодледи поспешил к юной девушке.