Закоснелое упорство и дерзость начинщиков возмущения, ожидавших прибытия моего равнодушно и готовившихся к сопротивлению, требовали с моей стороны весьма быстрого движения и осторожности. 21 мая занял я слободу Орловку и арестовал жителей, которые, несмотря на кроткие увещания и вразумления, в кругу и в церкви во весь тот день делаемые, остались преслушными. 22-го рано поутру то же произведено над слободой Городищенскою, 1 200 жителей в себе заключающею, куда взято было более 100 человек орловских. Внезапное и удачно расположенное появление отряда устрашило безумцев сих и упредило всякое дурное последствие.
Целые 5 дней провел я с г-ном действительным статским советником Болгарским в одних снисходительных увещаниях и толковании законов крестьянам. Находившиеся при мне чиновники и священники также уговаривали их к покорству непрестанно. Но, к сожалению, мера кротости не имела над ними никакого действия. Правосудие представилось неизбежным. Главнейще вспомоществуемый г-ном Болгарским, я произвел следствие и открыл важнейших начинщиков. Комиссия, составленная под председательством моим из 5 членов, произнесла над ними приговор свой, основанный на точных доказательствах вины каждого, и на законах, определяющих меру наказания. По определениям сей комиссии сослано: в Нерчинск в работу из слободы Городищенской с наказанием кнутом 6, без наказания 3; Орловки с наказанием 3, без наказания 1; в Сибирь на поселение из Орловской и других слобод с наказанием плетьми 8, без наказания 4; в воинскую службу в Сибирский корпус, а за негодностью — на поселение и в крепостную работу 2 да наказано плетьми и розгами с оставлением в домах 33 человека…
Но между тем как занимался я усмирением жителей на реке Сале, ежедневно получая от войскового правительства известия, что неповиновение крестьян помещичьих в начальстве Миусском распространяется с невероятною скоростью и наконец обнаружилась почти во всех селениях, начальство то составляющих, в котором известно около 30000 душ, что главное и дерзновеннейшее скопище ослушников, мечтающих о вольности, находится в слободе Мартыновке, куда стекаются жители прочих слобод в большом числе, быв возбуждаемы к своевольству чрез разосланных от нее поверенных, и что убеждения местной власти не имеют возможности остановить действия зла сего, столь быстро там развивавщегося…
Полк же Атаманский, появившись пред Мартынювкою безвременно и один, только что возбудил дерзость собравшихся в оную более 5000 человек крестьян и сделал отпадение их от послушания в целом начальстве общим, ибо крестьяне, вытеснив из слободы одну вошедшую туда сотню, не допустили прочие, стоявшие вне оной сотни, ни воспрепятствовать умножению вновь приходивших к ней возмутителей, ни ловить их, стреляя из ружей и грозя различными в руках их орудиями; командира же того полка Кирсанова, начинавшего увещевать их, выслали от себя с дерзостью. Равномерно обуявшие крестьяне не хотели внимать и верить печатному воззванию моему…» (6 июня 1820 г.) «…слобода Мартыновка, из 1300 душ состоящая, в единомышленном союзе буйного своевольства имеет не только соседственные с нею, но даже и отдаленные селения Миусского начальства и уезда Ростовского, из коих множество крестьян приходят в оную и остаются на случай общего сопротивления или возвращаются домой с наставлением никого не слушать; что в слободе сей стеклось до 5000 человек, вооруженных дубинами, цепами, заостренными кольями, косами и малою частью ружьями, кои, содержа караул днем и ночью, делают вылазки против казачьих пикетов и останавливаемых сими последними приходящих из других селений отнимают силою, уводя с собою в слободу, причем были ранены 1 офицер и 2 казака; что подобное сему скопище возмутившихся крестьян находится в другой слободе Дмитриевке, столь же по населению своему значущей и такой же союз со многими другими слободами имеющей. Начинщики, управляющие обольщенными толпами крестьян, действовали на умы их с полною властью… Многие из донских помещиков, опасаясь следствий неистовства крестьян своих, прислали ко мне письменные просьбы об обеспечении жизни их с семействами посредством откомандирования к ним казачьих команд, в чем, однако же, всех их удовлетворить было невозможно без видимого ослабления отряда, и я советовал удалиться на время в ближайшие города.