Совершенно другим человеком был выбранный в состав старшины второй представитель гостиной сотни, таможенный бурмистр О. Твердышев, принадлежавший к богатой семье известных симбирских предпринимателей и купцов. К организации восстания Твердышев отношения не имел, ему не сочувствовал и его боялся. В число старшин он вошел только потому, что не видел в данный момент иного выхода, и потому, что это положение давало ему возможность не опасаться за свою жизнь и имущество. В старшине он представлял интересы купечества, стремившегося сдержать восстание в определенных рамках и достичь примирения с правительством. Во время восстания Твердышев вел себя сдержанно, Петра I не критиковал, но и против решений круга не высказывался. Впоследствии Твердышев в противоположность Я. Носову перешел в лагерь фельдмаршала Б. П. Шереметева, открыто изменив делу восстания.
Окончив выбор старшин, круг приступил к решению судьбы арестованных. Особый гнев вызывал воевода Ржевский. Солдаты обнаружили Ржевского, прятавшегося «на воеводском дворе, за поварнею в курятнике», и привели в круг. Суд над воеводой длился более часа. Кроме обвинений по поводу немецкого платья и бритья бород воеводе предъявили множество претензий. По мере допроса, который вел Шелудяк, возбуждение росло. Многие, вспоминая незаслуженные обиды и оскорбления, бросали в лицо воеводе свои упреки. «Ты де меня за три обруча кнутом бил», — кричал солдат Тысячного полка Е. Обручник. Ответы воеводы только раздражали восставших и в конце концов они «скололи» воеводу копьями.
В тот же день круг принял решение о конфискации имущества убитых и арестованных «начальных людей», а затем выбрали лиц, которые должны были ее осуществить. Одновременно круг принял решение о захвате селитренного завода. Отряд отправился на завод прямо с собрания круга. В операции по захвату завода приняли участие не только служилые люди, но и присоединившиеся к ним добровольцы. Всего, по словам стрельца Е. Григорьева, их было «человек с 300».
Отряд отправился на лодках и беспрепятственно высадился на берег. Охрана, русское и татарское население городка, сразу поддержали восставших, так как ни о каком сопротивлении с их стороны не упоминается. Войдя в городок, астраханцы быстро и беспощадно расправились с работавшими там пленными шведами. И. Турчанинов считал, что на селитренном заводе убили «человек з двести» шведов. Имущество их было разграблено. Стрелец Г. Вергун, «мертвых вытаскав из воды, здирал с них рубахи». Много «немецких» вещей участники операции потом продавали. Бедрин приобрел, например, «серебряной немецкой ароматничек з духами, на цепочке».
К вечеру улицы Астрахани были приведены в порядок. Как рассказывал И. Турчанинов, трупы складывали на телеги и вывозили на кладбище. Мимо его дома проехало 7 или 8 таких повозок.
На первом этапе Астраханское восстание объединило русских и татар, местных жителей и приезжих, крупное купечество и мелких ремесленников, промышленников и работных людей. Оно приняло всеобщий характер и, хотя, как показали последующие события, это единство оказалось непрочным, оно во многом определило особенности и характер движения.
Возбуждение, охватившее Астрахань, продолжалось несколько дней. Люди не расставались с оружием, город напоминал военный лагерь. Постепенно восстание охватило всю астраханскую округу. В показаниях на следствии многие участники событий 1705–1706 гг. говорили, что они «пристали к бунту» на второй, третий или четвертый день. Собрания круга, такие же шумные, как и в первый день, но еще более многолюдные, происходили ежедневно и длились часами. Наиболее радикальная часть круга, которую возглавляли участники заговора, опираясь на слова Шелудяка, предлагала немедленно поднять соседние города и «учинить посылку под Царицын». Работник одного из речных судов, И. Дедов, который «в круги с теми бунтовщиками ходил», впоследствии показал, что слышал, как обсуждали поход «на Царицын и в верховые городы, и до Москвы».