13 сентября калмыки осуществили серьезный налет уже на окрестности Черного Яра. 14 сентября они его повторили, и горожане были вынуждены сесть в осаду.
Наказ предписывал отряду Хохлача идти в Черный Яр «для обережи того города» и только, когда он будет избавлен от опасности, двигаться дальше, «до Царицына и до Саратова». Калмыки на отряд не нападали, а когда он подошел к Черному Яру, отступили в степь. Осаде города был положен конец и там восстановилась нормальная жизнь.
Между тем обстановка под Астраханью осложнилась. Узнав об уходе оттуда большого военного отряда, калмыцкие феодалы начали налеты в районах Красного Яра, Гурьева и самой Астрахани. На восставших трудности оказывали разное воздействие. Главным виновником бед большинству рисовались в этот момент калмыки, и население активно объединялось на борьбу с ними, стойко перенося ее последствия. Поддерживая меры старшины, горожане часто непосредственно вступали в стычки с калмыками как собственными «артелями», так и примыкая к служилым людям. Но трудности постепенно обостряли противоречия между городскими низами и верхушкой. Беднейшее население стало чаще и резче выражать недовольство действиями отдельных купцов, которые исподволь спекулировали хлебом и другими товарами, увеличивали ростовщические проценты, снижали цены на продукты местного ремесла и, ссылаясь на трудности, уменьшали плату работникам. В посадских низах упорнее стали разговоры об уходе «на вольную реку Аграхань». Городскую верхушку эти настроения пугали, и ее наиболее деятельные представители лавировали, пытаясь придать восстанию более спокойное течение. Зажиточные посадские люди и стрельцы, особенно из конных полков, старались теперь отстраниться от участия в собраниях круга, где шумели низы, справиться с которыми становилось все труднее. Если посадские низы строили планы ухода из Астрахани, то основное ядро местной посадской и стрелецкой верхушки, восточное купечество, татарские головы и мурзы обсуждали пути компромисса с правительством. Опасаясь говорить об этом открыто и внешне продолжая проявлять лояльность, внутренне они уже были готовы к капитуляции. Средние слои городского населения и основная масса служилых людей оставались на прежних позициях. Но среди них стало расти число колеблющихся, которые сомневались, что удастся самостоятельно справиться с трудностями.
Хохлач вел свой отряд вверх от Черного Яра медленно и осторожно. Обдумав со своим штабом план действий, он остановил основные силы ниже Сарпииского острова, а туда послал небольшой отряд во главе с есаулом С. Кондратьевым, который легко захватил остров. Астраханцы перетащили свою артиллерию «на приверх» Сарпииского острова и начали обстреливать город. Первые 2 дня, как видно из отписок Турчанинова и донских старшин, между обеими сторонами шла упорная перестрелка. Восставшие «по Царицыну ис пушек и из мелкова ружья били и бомбы бросали». Им отвечали тем же, но добиться перевеса никому из противников не удавалось. Через 2 суток Хохлач решил провести переговоры с донскими казаками. Казаки ответили, что «к вашему воровству не пристанем и будем с вами битца и за него государя умирать». После переговоров Хохлач пробыл под Царицыном немногим более суток. 24 октября он отдал распоряжение погрузиться в струги и отплыл назад, захватив с собой пленных, взятых на Сарпинском острове. Другого выхода у них не было, ибо стало ясно, что добиться перевеса в свою пользу их сравнительно небольшому отряду не удастся, а продолжать стоять на Сардинском острове бессмысленно. В Астрахань «походное войско» прибыло в начале ноября, и его приняли без всяких эксцессов.
После возвращения отряда Хохлача атаки калмыков только усилились. В районе Черного Яра к ним присоединились донские казаки. Вот как описывает положение черноярцев один из защитников города: «…Не выдайте, чтоб нам напрасной смертью с черноярскими жительми не умереть, с калмыками и с царицынцы битца мочи нашей не становитца… мы бьемся с ними боем семая неделя, денно и нощно, и у нас на Черном Яру свинцу и пороху не становитца. Пришлите к нам войска и свинцу и пороху, не помешкав. Вам город Черный Яр застава не бедная и нас не покиньте, не дайте нам в конец разоритца. А буде не пришлете, на нас не покручинитеся, мочи нашей не становитца».
Разногласия среди терчан, имевшиеся даже в первые дни восстания, привели, как мы видели, к тому, что в состав старшины вошли проправительственно настроенные лица. Сохранив жизнь воеводе, они действовали в тесном контакте с ним и делали все, чтобы привести восстание к поражению. В ноябре между сторонниками и противниками воеводы стали происходить открытые столкновения. Но большинство круга продолжало стоять за союз с Астраханью. Некоторых, наиболее откровенных заступников воеводы «хотели побить» и тогда многие из них «из города разбежались». Не выдавал себя только Авдеев. Возрастающая опасность заставила подумать о бегстве и воеводу. После 15-недельного сидения взаперти он решил выбраться в водовозной бочке, в которой восставшие разрешали его слугам возить воду. Для бочки было изготовлено третье днище и воевода Молостев «велел себя в той бочке другим дном заделать и на телеге вывести, бутто с тою бочкою ехали по воду». Он предполагал «соединитца с Гиреем шавкалом да с Чапаном шавкалом и с иными владельцы и учинить бы над теми ворами воинской промысел и город бы очистить». Затея удалась. Слуги вывезли воеводу в камыши, откуда он бежал в степь подобрался к барагунскому владельцу Кучуку, который переправил его к князю Дивею. На сторону воеводы перешли многие жители Новокрещенской слободы и «из московских тайно стали приходить». Посланные кругом на переговоры с воеводой выборные были схвачены. Узнав об этом, терчане «сели в малом городе в осаде». Но силы были уже неравны. Ночью Молостев послал отряд на приступ. Осажденные ночного боя не ожидали, и отряду удалось завладеть городом. После допросов и пыток 10 человек казнили, нескольких отправили в Москву, а часть приговорили к различным наказаниям, после которых их привели к присяге и воевода им «велел жить на Терке по-прежнему до указу».