Атэй вытер сапог о старую, зачерствевшую рыбацкую сеть и глядя под ноги, направился к пакгаузам. Его снаряжение должно было прийти ещё вчера вечером, но он так напился, что не смог бы отличить дверь от матроса, не то что доковылять до порта. Всегда оказавшись в крупном городе, Атэй предпочитал напиться до состояния вялых ног. Это помогало на следующее утро чувствовать себя так, будто ты находишься в городе уже неделю. Головная боль частенько помогает избавиться от неприятных ощущений и мыслей. А если пить лорнейское вино, то на утро боль такая, что любая мысль зародившись, тут же умирает в страшных муках. Нет мыслей, нет проблем — кто-то очень умный поделился с Атэем этой без сомнения гениальной идеей и хун с завидным постоянством прибегал к этой мудрости. Но сегодня, боль была едва заметна; то ли ароматы порта потеснили похмелье из головы Атэя, то ли это хозяин постоялого двора коварно обманул его и наливал ему хорошее пойло. С этим великому хуну Атэю из Дормаланда еще предстояло разобраться, но позже.
Дойдя до нужного ему здания, Атэй обратил внимание на значительную обветшалость длинного, каменного хранилища. Некогда красный кирпич, теперь представлял жалкое зрелище; его цвет можно было охарактеризовать как грязный, но никак не красный. Арка ворот для крупных грузов осыпалась, некоторые кирпичи выпали и издалека это напоминало беззубый старческий рот. Парочка эвкалиптов стыдливо теснились возле сваленных в кучу грузов, за которыми никто не явился. Конечно же, если бы они представляли хоть какую-то ценность, их давно бы продали. Держатели портовых хранилищ слыли очень богатыми и довольно беспринципными людьми. Продавая никому не нужные грузы, они торговались так, словно это не забытые какой-то благочестивой дамой исподнее и платья, а редчайший артефакт забытой эпохи. Торговцы ненавидели их и по возможности не вели с ними дел. Но это было сложной задачей, так как торговцам необходимы складские помещения, а значит ссориться с их владельцами было недальновидно и глупо.
«Интересно, Гонтер в курсе, что его хранилище выглядит как свалка?» - задумался Атэй, ловко маневрируя между разбросанными по земле вещами. «Серьёзно, трусы?!», Атэй носком сапога приподнял нижнее бельё внушительных размеров с изящными рюшками, некогда алого цвета. «Идеально сядут на зад Его Святейшества» - хун положил бельё обратно в грязь и добравшись до внушительных размеров двустворчатых ворот, несколько раз постучал.
- Гонтер! - крикнул Атэй, - открывай лентяй!
За дверью что-то упало и до Атэя долетели звуки ругани. Через мгновение, дверь отворилась под громкое сопровождение визжащих петель. Из полумрака хранилища, на Атэя смотрел высокий мужчина с выдающимся вперёд животом прикрытым длинной, ухоженной бородой. Эта единственная чистая деталь в облике Гонтера, заявляла, что этому человеку не чужда чистота. Зато остальное беспомощно кричало о возможных болезнях, необходимости стирки и хотя-бы частичной помывке. Атэя обдало запахом затхлости, пота и многовековой пыли. Но, в сравнении со зловонием порта, эти ароматы были почти не заметны.
- Атэй! - расплылся в улыбке Гонтер, - я думал ты не придёшь.
- Вещи привезли вчера вечером, я пришёл сегодня утром, ты хочешь сказать, что терзался этой мыслью бессонной ночью? - Атэй с прищуром посмотрел на Гонтера.
- Отстань, я должен был что-то сказать, - отмахнулся хозяин хранилища и отошёл в сторону, пропуская хуна в здание.
Внутри оказалось довольно просторно, хоть тёмные провалы между ящиками и стенами, слабо освещённые сквозь узкие окна, скрадывали истинные размеры хранилища. Благодаря большому пространству тёмного, каменного помещения, здесь было довольно прохладно. Слабая освещённость пакгауза помогала спрятать от глаз большую часть беспорядка царившего здесь. Атэй с интересом рассматривал коробки и ящики, небрежно сложенные друг на друга в виде кривых пирамид.
- Ты в курсе, то у тебя во дворе кто-то взорвал передвижной бордель? - между делом поинтересовался Атэй.
- А, ты про это, - вздохнул Гонтер, - ты почти угадал. Два дня назад привезли дочерей Владыки Армий. Он воистину владеет армией баб!
Гонтер прошёл вперёд, ловко протиснулся между огромными ящиками, втянув пузо так, что на мгновение показался Атэю атлетом, и извлёк откуда-то из темноты, средних размеров коробку. Он поставил её перед Атэем и сделал руками жест говорящий что-то вроде «вот!». На деревянной коробке красовался герб хунов ат Дормаланд - золотая монета с кривыми лучами на белом поле. Атэй открыл коробку, быстро всё проверил и удовлетворено кивнул.