– Тебе понятна идея, детка? Если мы сможем раздобыть один из этих ультразвуковых аппаратов большей мощности и направить его на миссис Уортингтон-Уинс, она скоро переедет жить в другое место.
Уна и Джик взяли с собой ультразвуковой прибор, когда на следующей неделе приехали в Гималайское шале. Дэвис, много знавший о звуке, приехал с ними, чтобы проконтролировать установку.
– Жаль, что это старая модель, – слегка отдуваясь сказал он, пока устанавливал прибор на место. – Новые модели намного компактнее и их легче носить с собой. И они полностью автоматические. У этого, к сожалению, ручное управление.
Он начал возиться с проводами и шкалами.
– А это имеет какое-то значение? – спросила Уна.
Дэвис покусал нижнюю губу.
– Ну, кто-то же должен оставаться здесь, чтобы поддерживать работу ультрасоника. И пока он будет излучать ультразвук по долине к вашей соседке, миссис… Как-там-ее-там, в вашем шале могут проявиться обратные завихрения. Иногда они могут быть довольно неприятными.
– Вы имеете в виду, что здесь могут чувствоваться какие-то ультразвуковые эффекты? – спросил Джик.
– Возможно. Если они будут, постарайтесь не обращать на них внимания. На самом деле, они ничего не значат.
– Но ведь марсиане от этого не пострадают? – спросила Уна.
Бедные, добрые марсиане – в отличие от миссис Уортингтон-Уинс, Уна к ним очень привязалась.
– Не-а-а. Аппарат же не будет направлен на них, и, во всяком случае, их нервная организация не такая, как у нас. Забавная вещь об ультразвуке – длина волны, используемая мной для вашей соседки, сводит с ума землян, но марсиане совсем не возражают против неё, а венерианам она нравится, как витариты с кремом – Дэвис закончил настройку шкал. – А теперь, если вы отвезете меня в Амритсар, чтобы успеть на аэробус до наступления темноты… – сказал он. – И помните, не беспокойтесь из-за обратных завихрений.
Когда Джик вернулся со станции в Амритсаре, они включили ультразвуковой проектор. Уна внимательно прислушалась. И ничего не услышала. Конечно, она и не рассчитывала на это, но все равно это разочаровывало.
Да, разочаровывало. Как разочаровывает и печалит жизнь, если разобраться. Печаль была повсюду, куда ни глянь. Бедные марсиане, например, визжали на своих жалких зулцитретах и не осознавали, насколько эфемерной и несчастной была их ничтожная жизнь. Миссис Уортингтон-Уинс пытается с помощью своего вонючего старого ламы скрыть от самой себя, какой бесплодной и пустой была ее жизнь. Печаль… Печаль… Печаль, куда ни глянь. По щекам Уны потекли слезы.
– В чем дело, моя милая девочка? – спросил Джик.
Он выглядел очень бледным, и голос у него был странный и напряженный.
– Жизнь такая жалкая штука, – ответила Уна, стараясь не разрыдаться.
Слеза скатилась у неё по шее.
Джик наклонился и сочувственно похлопал ее по руке.
– Это действительно так, – сказал он глубоко подавленным голосом. – Я никогда раньше этого не осознавал, Уна, но это определенно так.
Он встал и подошел к шкале. Когда он слегка повернул её влево, Уна почувствовала, что ее уныние сменилось глубоким беспокойством. Должно было произойти что-то ужасное. Она была уверена в этом. Она никогда раньше не задумывалась об этом, но Гималайское шале – самое опасное место в мире, где можно было легко пострадать во время схода лавины. И еще до наступления утра должна была сойти лавина. Она чувствовала это всем своим существом. Они окажутся пойманы в ловушку, как мыши в мышеловку.
– Давай убираться отсюда! – внезапно сказал Джик.
– Пока нас не накрыла лавина? – спросила Уна.
– Лавина? Нет, не поэтому. Пока сюда не ворвались белые медведи и не съели нас.
Белые медведи? Уна уставилась на него. Внезапно в ее мозгу словно что-то щелкнуло. Она поделилась своим открытием с супругом.
– Это просто обратные завихрения, – сказала она, переводя дыхание. – Там на самом деле нет никаких белых медведей, Джик, и никакой лавины. Все это нереально. Ч-что это было?
– Что это было что?
– Я только что увидела в окно ужасную белую штуку. Джик, я уверена, я уверена, что это был призрак!
Джик не посмеялся над ней. Его лицо было бледным и осунувшимся.