Рассказал Трощ и о войне с гюнтами, в которой сам принимал участие, командуя взводом пехоты. В Гимгилимах, сказал горовождь, если важному землянину интересно, живут и другие ветераны войны, среди которых есть и ромбы (офицеры). Вот ромбы могут рассказать о войне куда лучше него, “косноязычного простого фермера”. Они проехали мимо пурпурно-малинового здания с вывеской “Королева маток мадам Притёртеры”. Мэр заметил, что к гимгилимским маткам по праздникам с самой Язды клиенты приезжают. Вы бы тоже к ним заглянули, важный землянин, порадовались бы. Верум пообещал, что обязательно заглянет и порадуется, и подумал, что совет горовождя зайти в бордель прекрасно дополняет приглашение прогуляться по кладбищу после плотного обеда. Вечером Трощ подовёз Верума до сонодома. На том и расстались.
Около гостиницы стояла Михудорова “красотка”. “О, усатый явился, чего ему нужно?”, – заподозрил неладное Верум. Поздоровавшись в холле с Чикфанилом, Верум заглянул на кухню и застал там повара, весело нарыкивающего у холодильника, в котором чем-то шуршал. Верум спросил ужина. Повар отвлёкся от холодильника и сказал, что принесёт, и принёс поднос с разными кушаньями и два чайника, с горячим чаем и горячим вином. Поставив поднос, повар ушёл на кухню нарыкивать и рыться в холодильнике дальше.
Только при виде еды Верум понял насколько проголодался после прогулочного дня в компании горовождя, несмотря на сытный обед. Он съел тарелку мяса, запивая горячим чаем. Сначала он хотел запить горячим ешьчи, но горячее вино из грибов обладало слишком специфическим вкусом. Чай всего лишь отдавал кислятиной.
На лестнице Верум встретил Михудора. Усатый имел довольный вид человека, ставшего на пару шагов ближе к заветной цели и имеющего все шансы стать к ней ещё ближе. Михудор приподнял шляпу, скороговоркой бросил “Моё почтение!” и энергично сбежал по ступенькам вниз.
Зайдя в номер, Верум увидел, что гостеквартира полностью обита чем-то мягким и прочным наподобие войлока. Верум погладил материал пальцем. Довольно толстый слой. Теперь гостеквартира походила на изолятор в психушке. Улит сложил матрасы в стопку, уселся на ней и, упёршись спиной в стену, ел из розового кулька.
– Что это? – спросил Верум, пробуя отколупнуть материал кончиком ногтя.
Лишь несколько ворсинок оборвал.
– Чикфанил распорядился, – сказал Улит. – Это звукоизоляция. Теперь по ночам не будет слышно его дегенераторской музыки.
– Понятно, и то дело. Как прошёл день? – спросил Верум, стаскивая ботинки. – Хоть бы окно открыл.
И подойдя к окну, распахнул его. Повеяло вечерней прохладой.
– Я весь день провёл в библиотеке, – сказал Улит. – Я отыскал книги Слунца и начал читать их, а ещё я провернул очень выгодное дельце.
Перед глазами Верума отчётливо возникло довольное лицо Михудора.
– Да? И какое же?
– Приходил Михудор, и мы заключили соглашение, – сказал Улит, достал из розового кулька чёрную круглую конфету и съел её. – Ему были нужны деньги на экспедицию: на проводников, ружья, провизию и прочие штуки. Я дал ему денег. Взамен он пообещал добыть медьебнскую книгу. Медьебны – это местные дикарские племена. Они живут в лесах. До ближайшего племени десятин пять ходьбы, так сказал Михудор. На машине, сказал он, туда не проехать. А с таможней насчёт дикарской книги мы договоримся.
От неприятного предчувствия у Верума дёрнулся глаз.
– И сколько же денег ты ему дал? – спросил он.
– Ерунда, – сказал Улит таким тоном, что у Верума дёрнулся второй глаз. – Кстати, я подстраховался. Михудор ведь работает строителем возле космопорта, правильно? Так вот, я сказал ему, что если ты меня обманешь, я тут же сообщу твоему начальству, и тебя сошлют на Землю. Он, конечно, заверил меня, что на Яппе мы, земляне, не должны обманывать друг друга, но я ему не поверил. Он вроде как испугался и сказал, что не хочет возвращаться на Землю.
Улит вытащил из кулька ещё один чёрный кругляш, поглядел на конфету и сунул её в рот.
– На экспедицию… – пробурчал Верум, доставая из шкафа полотенце, мыло и шампунь. – Так сколько денег выклянчил у тебя этот усатый хер на, как он выразился, экспедицию?
– Сто тысяч, – сказал Улит и сунул в рот очередной кругляш. – В сущности, небольшая сумма.