— В крайнем случае нет, — хмыкнул Павел.
И лишь затем сообразил, как именно это прозвучало. А он-то всего только хотел чуть пошутить. Получилось слегка… не вовремя.
— У нас примерно полчаса, — негромко сообщил Волконский, мягко останавливая автомобиль на очередном перекрестке. — Предлагаю использовать время с пользой, простите за тавтологию… Виктория.
Девушка, на чьи колени легла тяжесть небольшой кожаной сумки Волконского, понятливо кивнула и вынула папку с документами.
— Ознакомьтесь, пожалуйста, — предложил молодой человек.
Юрий Васильевичу хватило одного названия документа, чтобы у него пересохло в горле.
— Сейчас? — хрипло выдохнул он.
— Нет, конечно, — покачал головой Волконский. — Это проект. Надеюсь на вашу оценку. Время подумать есть.
Про выбор молодой человек тактично умолчал.
Мужчина кивнул и погрузился в чтение. С одной стороны, предложи молодой человек нечто подобное Главе любого другого клана, и война была бы неизбежна. Проблема в том, что именно в случае с Мышкиными, «оскорбление» оборачивалось выходом из очень неприятной ситуации.
— Насколько это… серьезно? — уточнил мужчина спустя довольно продолжительное время.
— А вот сейчас и посмотрим, — беззаботно откликнулся Павел, заруливая на подземную стоянку одной из штаб-квартир Юсуповых.
— Как я выгляжу? — подмигнул Мышкиной Павел, едва они покинули автомобиль.
Александра на миг сбилась. Ей приходилось бывать «на земле». Так что девушка с уверенностью могла бы сказать, что Волконский в аккуратном пиджаке, накинутом поверх черной футболке и легких брюк-чинос, даже в центре или ресторане смотрелся бы вполне гармонично.
Однако здесь и сейчас…
— Я знаю одно место неподалеку, — негромко произнесла журналистка. — Подберут и подгонят любую одежду в считаные минуты.
Волконский в ответ на предложение лишь широко улыбнулся и перевел взгляд на «принцессу». Та наградила собеседников столь убийственным взором, что Мышкина-Воробейчик как-то не осмелилась напоминать, что джинсы и худи с капюшоном — не совсем подобающая статусу «уралочки» одежда.
— Что ж, если не разум, то хотя бы инстинкт самосохранения имеется, — констатировал Волконский.
Взгляд Виктории полыхнул ледяным огнем. Коротко, но… весьма убедительно.
— Понял, не дурак, был бы дурак — не понял бы!.. — вскинул руки Павел.
Мышкин-старший вздохнул. Мысленно. Ему довольно часто приходилось общаться с представителями первых Семей и кланов империи. И ни разу ему не доводилось встречаться с такими… вольностями. И это сбивало с толку покруче «перформанса» Юсуповой.
— Юрий Васильевич, Александра Юрьевна, — неожиданно серьезный тон Волконского заставил оторваться от мысли и обратить внимание на вызывающего лифт клановца. — Действуем следующим образом…
Короткий инструктаж как раз «уместился» до момента открытия створок элеватора.
— Ну, работаем, — выдохнул парень, нажимая кнопку с цифрой соответствующего этажа.
Эта короткая, но вполне емкая команда, отчего-то не совсем не воодушевило медиамагната. Равно как и холодное лицо Юсуповой.
— Ну, что скажешь⁈ — громко хмыкнул клановец, развалившись в кресле приемной «самого Глеба Борисовича».
Так как Юсупова, отзеркалившая его позу в кресле напротив, находилась довольно далеко, ему пришлось повысить голос настолько, что секретарша в натуральном возмущении вскинула голову, попытавшись одним взглядом усмирить «невежливых гостей».
Хотя, если разобраться, абсолютно неправильно повел себя именно ее сюзерен. Все-таки Юрий Васильевич до сих пор оставался клановцем. И на него распространялись правила соответствующего этикета. И заставлять ждать его, подобно обычному просителю… В общем, намек был ясен.
— Не уважают нас тут, Паш! — откликнулась Юсупова, вытягивая крепкие стройные ножки.
Секретарь даже и сказать-то чего не нашлась, с возмущением уставившись на… кроссовки!
— Невежливо! — продолжил обмен мнениями молодой человек.
Надо же как-то скрасить время беседой. А то Мышкины вновь забились по углам, и принимать участие в диалоге вовсе не собираются.
— Охрана! — объявил надменный мужской голос.
Павел поднял голову и обернулся к источнику звука. Незнакомый ему чопорный дядька явным налетом архиповских фамильных черт на лоснящейся холеной роже, решил сам выглянуть из кабинета. Возможно, он наблюдал за «маринованием» посетителей через фиксаторы, а теперь решил, что «подобную шваль» приглашать в свой кабинет совершенно не желает.