— Мутант? — удивился Тихон. — Учитель говорил, что в последние столетия мутации прекратились. Наиболее удачные разновидности создали устойчивые популяции, остальные вымерли.
— Откуда мы знаем, что оказалось устойчивым? — возразила Любава. — Мы слишком многого не знаем…
В этот момент из лодки раздался писк.
— Да, а что Миу притащила? — спросил Тихон. — Я не успел рассмотреть.
Любава подвинулась, давая ему возможность увидеть свернувшуюся на дне лодки кошку. Миу, не обращая внимания на людей, тщательно что-то вылизывала.
— Не понял, — пробормотал Тихон.
Миу подняла голову, и стало ясно, что между лапами у нее шевелится кто-то маленький, размером с двухмесячного щенка.
— Что это? — удивился парень.
«Это ребенок той собаки, которую убили люди. Когда люди ушли, он остался рядом с матерью», — разобрал Тихон мысли кошки.
— Чувствую, когда мы наконец-то доберемся до архипелага, то у нас будет не лодка, а скотный двор, — рассмеялся он.
— Вы еще оленя подберите. Или медведя, — проворчал Демид. — Щенок еще туда-сюда, а больше — никого!
И он строго посмотрел на Любаву.
— А я что? Это Миу, — девушка сделала наивные глаза. — И не бросать же малыша тут… Обычный щенок…
— Как звать-то будем зверя?
— Щен — он и есть Щен…
Вскоре река стала настолько широкой, что берега казались тоненькими полосками на горизонте.
Поесть остановились на очередном островке, пустынном и безжизненном. Мясо игуаны, оказалось весьма вкусным, хоть и жестковатым. Даже щенок с удовольствием грыз оставленные ему кусочки.
— Странно, но большинство ящериц вкуснее оленины, — задумчиво сказала Любава. — Может, потому, что они меньше похожи на нас, в них нет той заразы, которая человеку опасна? Может, вкус — это ощущение того, насколько подходит еда?
— Какая разница? — неразборчиво пробормотал с набитым ртом Демид. — Скусно — и фарашо!
После отдыха решили поставить мачту и идти под парусом. Ветер дул навстречу, но узкий косой парус и опущенный выдвижной киль позволяли двигаться наперерез ветру.
— Что дальше будем делать? — задумчиво спросил Тихон, осматривая горизонт.
Теперь нигде не было видно даже признаков земли. Цепочка островков, на одном из которых обедали игуаной, отмечала границу между рекой и океаном. Теперь же даже вода стала другой — более темной и словно более тяжелой. Парень опустил руку за борт, потом лизнул пальцы:
— Соленая! Теперь до края Земли — только океан и туманы…
— Неужели ты не чувствуешь направления? — удивилась Любава.
— Чувствую, — улыбнулся Тихон. — Но ощущение странное. Непривычно. Пустота.
Девушка лишь улыбнулась, но Демид нахмурился:
— Мы здесь чужие. Мы знаем мир возле деревни, а здесь он совсем другой… Кто тут хозяин? Кто опасен? Кто друг?
Слова Демида вскоре получили подтверждение. Океан не был безжизненным. Сначала в небе появились косяки птиц, летящих к краю земли. Правда, птицы были знакомые: гуси, журавли, индо-утки… Потом Любава заметила спины каких-то морских животных, плывущих вслед птичьим косякам. Время от времени они, словно идущие на нерест осетры, выпрыгивали из воды, поднимая фонтаны брызг, и тогда было видно, что они похожи на моржей, только значительно больше.
— Ух ты! — воскликнул Тихон. — Откуда такое чудо?
— С грани мира, наверное, — ответил Демид. — Помнишь же историю? Чем ближе к краю — тем сильнее были изменения в природе. Самые спокойные места — на Среднем Енисее, на Южном Урале, там природа осталась почти такой же, как до катаклизма.
— Это откуда всякие ящерицы лезут?
— Нет, эти твари появились гораздо дальше, в Индии, но разбрелись по земле…
— Да черт с ними, с ящерами! Меня больше волнует, что мы будем делать, если вот эти звери решат нами позавтракать?
Тихон задумался.
Двадцатиметровые блестящие тела, резвящиеся на расстоянии, опасений почему-то не вызывали. Он не чувствовал ни исходящей от них агрессии, ни даже простого интереса. Видимо, лодка была чем-то настолько незнакомым этим зверям, что вообще никак ими не воспринималось. Ну — плывет и плывет что-то.
«Что мы для них? Что-то незнакомое, но не опасное — слишком маленькое. И несъедобное. Похоже, эти громадины с украшенными кривыми клыками мордами — травоядные. А что? Еды тут, в Сияющем океане, хватает. Вон сколько водорослей колышется на мелководье, целые поля водорослей, приходится обходить, чтобы не запутаться в прочных стеблях. Но где есть гигантские травоядные, там есть и те, кто ими питается», — тревожно думал Тихон.