Впрочем, тут директор Института ничем не отличался от людей, в среде которых вращался. Когда-то американский психолог Лоренц Кольберг придумал теорию развития нравственности. Он считал, что человек, как и общество в целом, проходят шесть стадий морального совершенствования. На низшей ступени господствует право сильного, как в басне про голодного волка и ягненка, а на самой верхней – цветет райский сад, и волк уже мирно возлежит с ягненком, преисполненный святой любви ко всему живому. Согласно этой теории, выходцы из российской элиты находились на третьей ступени, где водораздел между «хорошо» и «плохо» определялся близким окружением. Хорошо может быть только то, что идет на пользу клану, а высшей ценностью являлись даже не деньги или власть, а связи. Новые поколения клана взращивались буквально с пеленок, чтобы подхватить бразды правления, поэтому было совершенно невозможно проникнуть в это закрытое общество со стороны.
Алхимик, вводя Ромашова в эту среду, давал тем самым сигнал окружающим, что он – свой. Для элиты имел значение не столько профессионализм человека, сколько его лояльность, а она проверяется временем, спешить с нею нельзя. Так что с этой точки зрения неторопливость директора выглядела логичной. Однако у Ромашова нарастало вместе с тем и тревожное ощущение, что Андреев играет с ним в неизвестную игру.
Женя мечтал поскорей узнать точную дату и место ритуального убийства, чтобы достичь поставленной цели, отчитаться перед Игнацким и со спокойной совестью вернуться к прежней жизни. Становиться «своим в доску» для чиновников высшего ранга он уж точно не желал.
Однако дни шли, а нужная информация все не поступала. Тем не менее, совсем уж бесполезным пребывание Ромашова в Институте назвать было нельзя. Он выяснил, что у Андреева есть несколько двойников, которые встречаются с не очень значимыми клиентами. Так разрешилась загадка «сеанса одновременной игры», что директор проворачивал после лекций. Никто из зрителей даже не подозревал, что после публичного выступления их зовут пообщаться приватно совсем не с Алхимиком, а с двойником. Евгению Ромашову удалось незаметно добыть несколько образцов ДНК Андреева и его коллег, за что Игнацкий был ему благодарен – в работе всякое пригодится.
- Но вы главное детей, детей ищите! – наставлял его генерал.
В том, что «черная месса» состоится в самое ближайшее время, Евгений не сомневался. Пропавшие дети – не мебель, они требовали ухода, кормежки, лекарств, если заболеют, и держать их долго взаперти не получится, ведь для должного эффекта требовалось сохранять их физическое здоровье. Поиски детей продолжались, и каждый день приближал развязку, да и ритуалы проводились под заказ. Сумма давно заплачена, терпение клиента на исходе – Алхимик не мог долго тянуть. Уверенный в своих высоких покровителях, он больше боялся потерять реноме, чем попасться в руки полиции.
При очередном «производственном совещании» Валя сказал:
- Сатанисты назначают свои сходки не абы когда, а в особые дни. Про Вальпургиеву ночь и Хеллоуин ты знаешь, но есть и другие даты. В основном, какие-то языческие праздники.
- Так давай составим календарь, - предложил Женя.
Ближайшей подходящей датой был кельтский Имболк, начало которого совпадало с тринадцатыми сутками Водолея и равно отстояло от зимнего и весеннего равноденствия. Издревле этот день посвящался пробуждению темных сил после зимней спячки.
- Танины видения связаны с пожаром, а лейтмотив Имболка - «пусть огонь растопит снег», - указал Караваев. – Так что я бы на твоём месте готовился ко второму февраля.
Увы, февраль наступил, и ничего не произошло. Разве что Ромашову пришлось-таки приступить к работе с начала месяца. Словно в насмешку второго февраля Алхимик вызвал Ромашова к себе, и они целый день провели у всех на виду. Женя приглядывался и прислушивался, но никто при нем не заводил разговоры про «черные» ритуалы.
Тогда он стал ждать аналог Имболка – славянский Громовник, который выпадал на 15 февраля. В Православии в этот день праздновали Сретенье, отмечая 40 дней после рождения Христа, и освящали церковные свечи, наделяя их «очищающей силой небесного огня» (в языческую пору Громовник был посвящен богу Перуну, властителю молний). Примерно в тех же числах некогда подходили и Луперкалии, безудержный фестиваль эротизма в честь «похотного беса». Еще, по мнению эзотериологов, сатанинскую мессу с жертвоприношениями справляли 14 февраля – в день памяти черносвятца Енахия. А на 17 февраля выпадал день памяти целителя Николая Студита, жившего в 9 веке, которого на Руси окрестили Николаем Студеным, Волчьим сватом. Наступал период свадебных игр у волков, и день считался очень удачным для колдовства. Вроде как зверьё лесное бесится, чертей веселит, значит, и черные маги в силу входят.