Год 1850. Вы находитесь в удобно обставленной гостиной преуспевающего врача-самоучки. Он усаживает вас на стул с прямой спинкой и ставит напротив другой такой же. Если вы — женщина, то точно пришли не одна, и, садясь, он деликатно сдвигает свои коленки в сторону, если же вы — мужчина, то его колени помещаются строго между вашими. Он располагается неприлично близко, ощущение комфорта пропадает, но ведь вы пришли сюда по собственной воле, для месмеризации, так что терпите. Врач мягко просит вас расслабиться и говорит, что вам нечего бояться. Затем наступает тишина. Он выполняет несколько пробных пассов над вашими руками, медленно проводя ладонями от запястий к кончикам пальцев, не прикасаясь, но так близко к коже, что можно почувствовать тепло его рук. К своему удивлению через какое-то время вы начинаете чувствовать легкую прохладу и пощипывание. Удовлетворенный результатом «врач» берет вашу правую руку в свою левую, а вашу левую — в свою правую так, чтобы сжать подушечки ваших больших пальцев, и просит неотрывно смотреть ему в один глаз. Он тоже смотрит вам в глаза, не моргая, несколько минут, и вы чувствуете, как он сосредоточивает свою волю с какой-то непонятной целью. Ваше тело наполняется необычным ощущением тяжести, вас клонит в сон. Не говоря ни слова, «врач» начинает руками делать пассы над вашим лбом, глазами, в направлении шеи. Ваши веки становятся чересчур тяжелыми… и это последнее, что вы запомните отчетливо.
5 мая 2000 года. Я нахожусь в хирургической клинике Тома Белла, который в настоящий момент претендует на пост председателя Британского Общества Использования Гипноза в Медицинских Целях. Он врач общей практики из Оукхэмптона, применяющий гипнотерапию. Обстановка его кабинета вызывает ощущение уюта и не оставляет места сомнениям в профессионализме врача: на подоконнике разложены внушительные тома по медицине, на стенах рядом с семейными фотографиями соседствуют светлые репродукции Гилберта Стера. Комната светлая и солнечная, и пение птиц за окном никак не вяжется со звуками обычной медицинской суеты, доносящимися из коридора. В отличие от соблюдения полной тишины сеансов гипноза восемнадцатого и девятнадцатого веков Том в ходе процедуры постоянно разговаривает, вставляя ключевые слова и фразы, убеждающие меня в том, что я спокоен, расслаблен и владею собой. Голос у него тихий, но властный; и я замечаю, что он практически не использует запрещающие слова «нет» и «нельзя», находя им позитивную замену. Добившись того, что я закрываю глаза, он проводит стандартное упражнение по релаксации, применяемое в йоге, актерском мастерстве и при подготовке к родам. В результате все мышцы моего тела последовательно расслабляются — от кончиков пальцев ног до макушки. Сразу после этого (расслабляться мне не удавалось и в лучшие времена, тем более это необычно сейчас: ведь мои мысли были сосредоточены на том, чтобы не упустить ничего из техники погружения и поместить все происходящее в будущую книгу) Том, завершая данную фазу, внушает мне приятную тяжесть век, да так, что я не могу их разомкнуть. Затем он погружает меня в транс, предложив представить доску, на которой рука выписывает цифры от ста в обратном порядке так, что цифры становятся все бледней до тех пор, пока не исчезают совсем. После того как Том внушил мне, что к моему указательному пальцу на бечевке привязан шарик, наполненный гелием, я почувствовал отчетливый рывок вверх, и постепенно, по ходу продолжения внушения, моя рука без усилий медленно поднялась и повисла в воздухе на уровне плеча. Но поскольку это было лишь только пробным испытанием, все быстро закончилось без внушения терапевтических установок, если не считать за таковые мысль о том, что теперь я смогу почувствовать рывок в пальце, когда захочу, и использовать это в качестве запуска погружения в расслабленное и умиротворенное состояние усилием мысли. Моя рука снова опустилась на колено, и я по мере обратного отсчета вышел из транса.