К счастью, боль и странные ощущения прошли так же внезапно, как появились. Бланш устало опустил голову, прикрывая глаза в попытке остановить завертевшийся мир. Однако это не помешало услышать полный горечи и злобы голос Калеба.
— Эдгар! — прорычал он, сделав несколько шагов вперед. — Тигиллы алые. Полностью алые! Что ты натворил?
Впервые голос мага дрогнул.
— Ваше Величество… — сказал он и послышался шелест страниц. — Такая реакция кристаллов мне знакома. Однажды я видел такую, когда мы тестировали ритуал на других животных. Мне тяжело это признавать, но, кажется… мы допустили ошибку.
Воздух потяжелел, и Бланш почти физически ощутил, как вспыхнула ярость Калеба. Если бы мог, он бы схватил мага за грудки и как следует врезал ему, в этом не было сомнений.
— Что с ним? — сквозь зубы выдавил он. — Отвечай, Эдгар!
Бланш приоткрыл глаза, справившись с головокружением, однако лишь для того, чтобы увидеть ужасную картину.
— Ваше Величество, душа гиппогрифа изменилась. Боюсь, это уже совершенно другое существо…
Калеб закаменел, и от того, насколько потерянным и полным ужаса стало его лицо, разбивалось сердце. Он ушел. Гордо подняв подбородок и расправив плечи, покинул стойло. Однако всё в нем разваливалось на части. Бланш видел это. Чувствовал. Он попытался подняться и броситься следом, но тело ослабло после ритуала, а потому он не смог сделать ни шага. Ему оставалось лишь беспомощно лежать, глядя на растерянного мага, который судорожно листал страницы книги, и слушать, как удаляются шаги его дорогого человека.
Глава 4. Разум и чувства
— Что-то он совсем загрустил, даже играть не хочет, — сказал Кард, вздохнув. Бланш лениво посмотрел на него, но остался лежать на траве.
Было тоскливо. Веселая тренировка с манекенами, изображающими потенциальных противников, не доставляла радости, как обычно. Не хотелось раздирать их когтями, рвать клювом, лягать задними лапами — любое движение казалось слишком утомительным. Бланш чувствовал себя так, будто снова заболел, хотя знал, что это невозможно. С тех пор, как его магически усилили, кости и мышцы стали крепкими, а способность противостоять инфекциям возросла в разы. Физически он был полностью в порядке. Однако эмоционально — нет. Было плохо настолько, что в кои-то веки даже летать не хотелось.
Глед и Кард давно заметили его удручающее состояние. Как могли, они пытались расшевелить его, но каждый раз терпели неудачу. Вкусняшки, которые ежедневно приносил Кард, вставали у Бланша поперек горла, а новые виды тренировок от Гледа наводили уныние. Сегодня пришлось и вовсе ограничиться легкой пробежкой, ведь ничто иное не отозвалось в сердце, а силы слишком быстро покинули тело. Бланш улегся в тени дерева, положив голову на передние лапы. Мужчинам пришлось сесть рядом на траву и вновь погрузиться в размышления.
— Неудивительно, что ему так плохо, — сказал Глед, сложив руки на груди. — Его Величество уже две недели не появляется. Гиппогрифы очень привязаны к хозяевам, и длительная разлука для них всё равно, что пытка. Вспомни, как Бланш переживал, когда мы уходили в походы.
— Верно говоришь, — закивал Кард и принялся гладить его по голове. — Говорят, он болел чаще и сильнее, когда Его Величество уезжал. Тоскует, бедняга.
Бланш не сдержал тяжелый вздох. Градус напряжения возрос.
— Хуже всего то, что он знает, что Его Величество здесь, — нахмурился Глед и покачал головой. — Ссоры и недопонимания — самый страшный яд для таких, как он.
— Мы можем что-то сделать? — не спуская глаз с Бланша, спросил Кард, и его мозолистые руки стали двигаться нежнее. — Ты ведь такой умный, Глед. Придумай что-нибудь.
Тот нахмурился, и в его глазах отразилась работа мысли. Казалось, мужчина принялся перебирать в голове бессчетное число вариантов будущего, оценивая их, дополняя или отметая. Он до того напрягся, что из его ушей, казалось, вот-вот мог повалить пар. Бланш перевел на него взгляд, но не пошевелился. Чтобы не нарушить его концентрацию, Кард даже стал дышать через раз и только с открытым ртом глядел на сложный мыслительный процесс.
— Сдаюсь! Я понятия не имею, что делать, — воскликнул Глед несколько минут спустя и рухнул на спину, закрывая лицо руками.
— Врешь, — отозвался Кард, пнув его в голень. — У тебя всегда есть план. Просто ты опять считаешь его слишком сложным или ненадежным.